Проверяемый текст
Хохлова Елена Вячеславовна. Жанровая эволюция прозы Ю. В. Жадовской (Диссертация 2002)
[стр. 85]

ный в образе главной героини Юлии, с одной стороны, продолжает традицию в изображении провинциальных барышень в русской литературе, с другой демонстрирует новаторство писательницы в разработке женского характера.
Образ Юлии меняет наше представление о роли женщины в обществе: она не хочет быть «игрушкой» для мужчины, а хочет быть равной ему.
Героиню Жадовской отличает рефлексирующее сознание, способность анализировать эмоции,
управлять ими.
В результате Юлия оказывается нравственно «выше» и благороднее обидевшего ее мужчины, и он признает свою ошибку.
Но внутренне совершенствование дается героине не просто.
Это отражается даже в поэтике заглавия повести.
В этой борьбе
Юлия не утрачивает женственности, и смыслом ее «женского» существования по-прежнему остается любовь, но уже взаимная.
Ю.В.
Жадовская, изображая процесс духовного роста своей героини, не скрывает колоссальных усилий, которые
требовались Юлии для достижения счастья.
Эмоциональная восприимчивость, женственность,
доброта, верность любви, отзывчивость и сильный характер вот те качества, которые делают ее счастливой женщиной.
Юлия сама строит свою жизнь.
Жадовская
пытается смоделировать новый тип женского характера, счастливой женщины.
И в этом состоит новаторство писательницы в разработке концепции женского характера.
Понимая причину разрыва с Платоном, Юлия не хочет изменить себя, подстраиваясь под мужчину: «Притворись Юлия несчастной героиней, готовой пожертвовать страсти во всем мире, даже счастьем возлюбленного, он восхищался бы ею.
Но она просто, без всяких романтических выходок протянула ему руку на весь долгий, трудный путь жизни, с благородной готовностью посвятить ему всю жизнь.
В любви, как и во всем, она ненавидела притворство, понимала, что жизнь, и без вычитанных фраз, без притворной сентиментальности, есть, сама по себе, интересный роман, вечная высокая драма.
Симонский этого не понял; он не разгадал, что под этой простотой и откровенностью таится ис
[стр. 90]

90 нее «прозрение» Платона, что подтверждает «идеальность» и «востребованность» героини.
Тип характера, представленный в образе главной героини Юлии, с одной стороны, продолжает традицию в изображении провинциальных барышень в русской литературе1, а, с другой стороны, демонстрирует новаторство писательницы в разработке женского характера.
Сопоставляя женские типы в творчестве Пушкина, А.Л.
Фаустов выделяет ряд общих качеств, присущих провинциальным барышням2.
Это индивидуальность, противопоставленная однообразию светских женщин; самобытность, то есть способность жить вне всяких условий, которая у Пушкина формулируется с помощью трех слов: «уединение, свобода и чтение».
Живя в семье, окруженные близкими людьми, они остаются одиноки.
(К любой из них в той или иной мере может быть применено сказанное о Татьяне: «Она в семье своей родной / Казалась девочкой чужой».
Другой общей особенностью характера уездных барышень является «странность», не позволяющая привести их личность к одному знаменателю.
Все эти черты характеризуют и героиню повести «Сила прошедшего».
Но, несмотря на явную типологическую общность с пушкинскими героинями, в характере Юлии выявляются специфические черты: героиню Жадовской отличает рефлексирующее сознание, способность анализировать эмоции и управлять ими.
В результате она оказывается нравственно «выше» и благороднее обидевшего ее мужчины и он признает свою ошибку.
Но внутреннее совершенствование дается героине не просто.
(Это отражается даже в поэтике заглавия повести).
В этой борьбе
героиня не утрачивает женственности, и смыслом ее «женского» существования по-прежнему остается любовь, но уже взаимная.
Юлия преодолевает свое маргинальное положение по отношению к своему избраннику, став равной ему, уважаемой и любимой.
По нашему мнению, Жадовская в своих поздних повестях и романах создает но1 См.
об этом Фаустов А.А.
Провинциальные барышни А.С.
Пушкина// Русская провинция: миф текст реальность М., СПб., 2000.
С.205 215.
2 Там же, С.208.


[стр.,91]

91 вый, феминистски ориентированный тип женщины, сохранивши все свои лучшие качества, такие как эмоциональная восприимчивость, женственность, верность в любви^ и наделенный одновременно сильным характером.
Жадовская, изображая процесс духовного роста своей героини, не скрывает колоссальных усилий, которые
потребовались Юлии для достижения счастья.
В отличие от пушкинской Татьяны, которая другому «отдана» и, следуя нравственным законам патриархатной культуры, отказывается от счастья, Юлия сама строит свою жизнь.
Жадовская,
раскрывая ее характер и судьбу, пытается создать новую модель женского характера, счастливой женской судьбы.
Исследуя творчество Е.
Ган, Э.
Шорс сопоставляет типы ее героинь с героинями Ж.
Санд и выявляет принципиальное отличие их: героини Е.
Ган умирают, потому что «нет места для женского существования в этом мире, нет ни малейшего шанса для выработки своего индивидуального «Я», тогда как Ж.
Санд «дает своим героиням , по крайней мере, иллюзию их собственного пространства в этом мире, предлагая при этом женщинам возможность поиска собственного «Я» и даже требуя его»1.
Жадовская, по нашему мнению, как и Ж.Санд, пытается дать своим героиням ощущение свободы, возможность для самоопределения в жизни.
Героиня Жадовской смогла найти свое место в патриарха.р ной культуре и в этом, на наш взгляд, состоит новаторство писательницы в разработке концепции женского характера.
Особую роль в повести приобретает сюжетно-событийный автобиографизм.Не только тип ее главной героини во многом сходен с самой писательницей, но и для большинства других персонажей реальными прототипами послужили близкие ей люди (тетка, Катя, отец), хотя их судьбы нс всегда похожи.
(Например, отец героини умер рано, а отец писательницы жил долго).
В повести много также сюжетных автовариаций и бытовых подробностей.
Но, если анализируя ранние повести писательницы, мы выявили наряду с явным сюжет1 Шорс Э.
Елена Ган русская Жорж Санд? //Пол, гендер, культура.
М., 2000.
С.
178.


[стр.,92]

92 но-событийным автобиографизмом и признаки «автопортретности» сходства мироощущения героинь и писательницыгто в поздних повестях, начиная с повести «Сила прошедшего», как справедливо отмечает Хайде Варкенгип, Жадовская скорее стремится к идеалу, изображая « желаемую жизнь героинь», их активное «стремление к освобождению»1.
В русской женской литературе до Жадовской подобная концепция характера героини практически не была представлена.
Как пишет Шоре, «во всех без исключения текстах Е.А.
Ган эта страстная и одновременно доверчивая любовь наталкивается на недостойного мужчину, который или отвергает ее, или использует, но в любом случае ее не заслуживает.
Мотив неосуществимой любви ставится также и в более широкий тематический контекст и разъясняется как конфликт между долгом и чувством»2.
Главная же героиня Жадовской понимает причину разрыва с Платоном, но не хочет изменить себя, подстраиваясь под мужчину.
(«Господин Симонский принадлежал к числу тех бессильных, бесхарактерных людей, о которых можно сказать: куй железо, пока горячо.
Его увлекал только эффект.
Притворись Юлия несчастной героиней, готовой пожертвовать страсти
всем в мире, даже счастьем возлюбленного, он восхищался бы сю.
Но она просто, без всяких, романтических выходок, протянула ему руку на весь долгий, трудный путь жизни, с благородной готовностью посвятить ему всю жизнь.
В любви, как и во всем, она ненавидела притворство, понимала, что жизнь, и без вычитанных фраз, без притворной сентиментальности, есть, сама по себе, интересный роман, вечная высокая драма.
Симонский этого не понял; он не разгадал, что под этой простотой и откровенностью таится истинное,
глубокое чувство; он не понял той редкой силы души, которая удерживала ее любовь в границах наружного спокойствия», С.327).
1 Варкентии Хайде.
«Как это просто, верно и симпатично!» О рецепции творчества Юлии Жадовской // Пол, гендер, культура.
М., 2000.
С.
199.
2 Шоре Э.
«Желание любви и страстное стремление к искусству» (Елена Ган и ее рассказ «Идеал») И Филологические науки.
2000, № 3.
С.
104.

[Back]