|
22 благоприятных клинических исходов (смерть от сердечно-сосудистых заболеваний, смертельный и несмертельный инфаркт миокарда или инсульт): при повышении уровня МК на каждые 10 мкмоль/л отношение риска составило 1,024 (р<0,0001), причем у женщин вероятность неблагоприятных событий достоверно была выше [215). По данным Ь.К. Мькапеп е1 а1. (2004) уровень МК является мощным предиктором сердечно-сосудистой летальности у мужчин среднего возраста даже после учета факторов, часто ассоциирующихся с метаболическим синдромом и/или подагрой [217]. Другие исследования не объясняют вышеуказанных закономерностей взаимодействием между МК и факторами кардиоваскулярного риска [147, 210]. Это противоречие может быть следствием комплекса взаимосвязей между ГУ, сердечно-сосудистыми факторами риска, затруднения стандартизации по известным факторам риска, различным дизайном популяционных исследований и анализом результатов [37]. Предполагают существование нескольких потенциальных механизмов, благодаря которым МК может играть патогенетическую роль в развитии сердечно-сосудистой заболеваемости или, наоборот, воздействовать на клинические проявления у пациентов с установленным атеросклерозом, но ни один из них пока не подтвержден [37, 147, 140, 157, 191, 197]. Очевидно, что ГУ усиливает оксигенацию ЛПНП, способствует липидной пероксигенации и увеличению продукции свободных кислородных радикалов. Оксидантный стресс и повышение оксигенации ЛПНП в стенке артерий играет роль в прогрессировании атеросклероза [191]. Гипотеза о том, что ГУ может быть маркером прогрессирования атеросклероза вследствие повреждающего действия ксантиноксида требует доказательств [209, 226]. Обсуждается также влияние мочевой кислоты на процессы адгезии и агрегации тромбоцитов, что наряду с другими факторами увеличивает риск атеротромбоза, в частности тромбоза коронарных артерий [147, 197], однако роль ГУ в формировании кардиоваскулярной патологии не до конца ясна. |
24 В крупном популяционном исследовании ИНАГПЕЗ I достоверно было показано, что при повышении уровня мочевой кислоты на 59 мкмоль/л сердечно-сосудистая смертность и смертность от ИБС возрастали в 1,09 и 1,17 раза у мужчин и в 1,26 и 1,3 раза у женщин, а увеличение урикемии на 0,086 ммоль/л (1,45 мг/дл) приводило к повышению риска сердечно-сосудистой патологии на / 22% [33, 129]. Анализ результатов исследования.ЫРЕ выявил статистически значимую I связь между концентрацией МК в плазме крови и частотой развития неблагоприятных клинических исходов (смерть от сердечно-сосудистых заболеваний, смертельный и несмертельный инфаркт миокарда или инсульт): при повышении уровня МК на каждые 10 мкмоль/л отношение риска составило^ 1,024 (р<0,0001), причем у женщин вероятность неблагоприятных событий достоверно была выше [186]. По данным Ь.К. Мькапеп е1 а1. (2004) уровень МОК является мощным предиктром сердечно-сосудистой летальности у мужчин, среднего возраста даже после учета факторов, часто ассоциирующихся с метаболическим синдромом и/или подагрой [193]. Другие исследования не объясняют вышеуказанных закономерностей взаимодействием между МК и факторами, кардиова<< ' окулярного риска [133, 179]. Это противоречие может быть следствием ком% плекса взаимосвязей между ГУ, сердечно-сосудистыми факторами риска, затруднения стандартизации по известным факторам риска, различным дизайном популяционных исследований и анализом результатов [34]: Предполагают существование нескольких потенциальных механизмов, благодаря которым МК может играть патогенетическую роль в развитии сердечно-сосудистой заболеваемости или, наоборот, воздействовать на клинические проявления у пациентов с установленным атеросклерозом, но ни один из них пока не подтвержден [34, 133, 124, 137, 158, 170]. Очевидно, что ГУ усили* ___________________________________________ вает оксигенацию ЛПНП, способствует липидной псроксигенации и увеличению продукции свободных кислородных радикалов. Оксидантный стресс и по/ вышенис оксигенации ЛПНП в стенке артерий играет роль в прогрессировании I ь ) \ I 1 25 атеросклероза [158]. Гипотеза о том, что ГУ может быть маркером прогрессирования атеросклероза вследствие повреждающего действия ксантиноксида требует доказательств [178, 198]. Обсуждается также влияние мочевой кислоты на процессы адгезии и агрегации тромбоцитов, что наряду с другими факторами увеличивает риск атеротромбоза, в частности тромбоза коронарных артерий [133, 170], однако роль ГУ в формировании кардиоваскулярной патологии не до конца ясна. Частое сосуществование подагры и ИБС свидетельствует об их общей патофизиологической основе, но многие вопросы патогенеза и лечения сочетанной патологии остаются дискутабсльными. Согласно современной дефиниции, подагра системное гофусное заболевание, характеризующееся отложением в различных тканях кристаллов моноурата натрия (МУН) и развивающимся в связи с этим воспалением у лиц с ГУ, обусловленной внешнесредовыми и/или генетическими факторами [6]. В последние несколько десятилетий именно «системность» и, как следствие, многогранность клинических проявлений подагры, а не только поражение опорно-двигательного аппарата, является предметом пристального внимания исследователей [26]. Р. Оибгеп! в первой трети XX века показал частое наличие у больных подафой АГ (40%) и сделал вывод, что основной причиной их смерти являются связанные с атеросклерозом заболевания, что было подтверждено результатами патологоанатомических исследований 77 умерших больных подафой. В' 1926 г. А.Л. Мясников обратил внимание на частую комбинацию АГ, ожирения и ГУ, предположив общность патогенеза подагры и связанных с атеросклерозом заболеваний. Схожие ассоциации метаболических нарушений были описаны Ь.М. Тареевым, А.Муегз, Г Уа&ие и др. В 1966 г. ГСагтшз ввел понятие «метаболического трисиндрома», включающего подафу, гиперлипидемию и сахарный диабет. В дальнейшем сочетания сходных метаболических нарушений были объединены под термином «метаболический синдром». В последние годы к составляющим синдрома относят также ряд других метаболических нарушений, |