|
39 следует иметь в виду, что именно закон, выражая волю народа, государства, должен являться важнейшим эталоном поведения всех субъектов права и служить нормативной базой при осуществлении основных внутренних и внешних функций государства. Государству отводится ведущая роль только на стадии формирования положений закона, обеспечения его применения. Верховенство правового закона предполагает возрастающее значение моральной стороны права. Если государство связано правом, то издаваемые им законы не должны противоречить праву и, в частности, тем правам человека, которые в теории называют естественными и неотъемлемыми. В статье 6 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. записано: «Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании. Он должен быть равным для всех...»1. Р.З. Лившиц отмечает, что административно-командная практика и нормативистская теория не знали проблемы легитимности закона, закона правового и неправового. «Правом считалась совокупность норм, значит всякий закон правовой, неправовой закон невозможен»2. Политические, правовые и идеологические деформации прошлых лет во многом исказили облик нашей государственности, правовое сознание. Ставшие достоянием широкой гласности материалы необоснованных репрессий против советских граждан в период 30-40-х и начала 50-х гг. яркое свидетельство не только грубейшего попрания элементарных требований законности, но и показатель явной безнравственности ряда законодательных актов. Законодательно ограничивались права людей на выбор места жительства, духовную свободу, неприкосновенность и т.д. Примером тому может служить введенная в СССР в 1932 г. паспортная система с обязательной пропиской граждан по месту жительства. От данного закона особенно пострадали колхозники, которым паспорта вообще не выдавались, и они оказались прикованными к колхозам. Аналогичную роль сыграл Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на 1 См.: Французская Республика: Конституция и законодательные акты. М., 1989. 2 См.: Лившиц Р. 3. Теория права. М., 1994. С. 130. |
215 предполагается анализ всех сторон жизнедеятельности людей, понимание того, что главным критерием прогресса является гармонизация отношений между государством и личностью в контексте радикальных реформ в обществе. В настоящее время чрезвычайно важно обеспечить разумный и прогностически обоснованный подход к разработке основ взаимоотношения государства и личности. «Ни в коем случае не следует поддаваться политическим пристрастиям, которые, как правило, сиюминутны, поверхностны и связаны с судьбой конкретных политических фигур, а нс с желаемым образом российской государственности, включая анализируемый аспект»1. Именно критерий разумности-целесообразности должен быть положен в основу характера взаимоотношений государства и личности. Говоря о принципе верховенства правового закона, следует иметь в виду, что именно закон, выражая волю народов Российской Федерации, должен являться важнейшим эталоном поведения всех субъектов права и служить нормативной базой при осуществлении основных внутренних и внешних функций государства. Государству отводится ведущая роль только на стадии формирования положений закона, обеспечения его применения. Верховенство правового закона предполагает возрастающее значение моральной стороны права. Пели государство связано правом, то издаваемые им законы не должны противоречить праву, и в частности, тем правам человека, которые в теории называют естественными и неотъемлемыми. В статье 6 Декларации прав человека и гражданина 1789 г. записано: «Закон есть выражение общей воли. Все граждане имеют право участвовать лично или через своих представителей в его образовании. Он должен быть равным для всех...». Харитонов А.И. Государственный контроль над преступностью. Омск, 1997.-С. 91-92. 216 Р.З. Лившиц отмечает, что административно-командная практика и нормативистская теория не знали проблемы легитимности закона, закона правового и неправового. «Правом считалась совокупность норм, значит всякий закон правовой, неправовой закон невозможен»1. Политические, правовые и идеологические деформации прошлых лет во многом исказили облик нашей государственности, правовое сознание. Ставшие достоянием широкой гласности материалы необоснованных репрессий против советских граждан в период 30-40-х и начала 50-х гг. яркое свидетельство не только грубейшего попрания элементарных требований законности, но и показатель явной безнравственности ряда законодательных актов. Законодательно ограничивались права людей на выбор места жительства, духовную свободу, неприкосновенность и т.д. 11римером тому может служить введенная в СССР в 1932 г. паспортная система с обязательной пропиской граждан по месту жительства. От данного закона особенно пострадали колхозники, которым паспорта вообще не выдавались, и они оказались прикованными к колхозам. Аналогичную роль сыграл Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня 1940 г. «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и учреждений». Подобные нормативные акты можно перечислять еще долго. Но, как справедливо отмечает И.В. Ростовщиков, «...историческое прошлое СССР не является исключительным примером санкционирования государством произвола, бесправия, насилия. Эго происходило и происходит в условиях различных тоталитарных, авторитарных, военно-политических и прочих антидемократических режимов. Яркие тому иллюстрации государственно-правовая практика фашистской Германии и Италии, Кампучии в период правления 1 См.: Лившиц Р.З. Теория права. М., 1994. С. 130. |