|
133 И.С.Хрущсву 15 декабря 1955 года Авт.). Сейчас заседания Академии наук мало чем отличается от собрания колхозников в пьесе A.F.Корнейчука "Крылья". Академики Иудиики читают оторванные от жизни доклады, обычно по вопросам исторического характера, славя великих ученых или великие события... Сейчас собрание академиков это не ведущее научное общество, занятое решением передовых вопросов пауки, тесно связанное с запросами и ростом на)ней культуры, оно скорее напоминает церковные богослужения, которые ведутся по заранее намеченному ритуалу. Это не только позорно для передового социалистического государства, и для его науки, но это угрожающий симптом затирания здорового общественного мнения и, следовательно, здоровой передовой науки."1 Насколько нелегко давалось обществоведению восхождение по мути освобождения исторического сознания от груза вульгарно-социологических схем и догматов 30-х начала 50-х годов свидетельствует трудная судьба журнала "Воирсы истории”. Бескомпромиссно и точно поставив диагноз состоянию гуманитарной мысли в пагубных условиях сталинщины ("атмосфера культа личности вела к консерватизму и застою в науке*), редакция четко обозначила собственное видение ближайших задач исторической науки: "... необходимо шире развернуть критику ошибочных, упрощенческих антиисторических взглядов, преодолеть последствия культа личности при освещении тех или иных исторических событий''.2 Суть этого преодоления "не в исключении цитат и вычеркивании имен", а "в правдивом, марксистском освещении историческою процесса и роли отдельных лиц".3 Журнал старался во многом инициировать очистительный процесс. В эпицентре его целенаправленных усилий по десталинизации науки была редакционная статья "XX съезд КПСС и задачи исследования истории партии". В ней объективно прослежена эволюция нисхождения (но существу падения) молодой отрасли обществоведения, заслуженный стартовый авторитет которой создавался в первой половине 20-х годов трудами А.С.Бубнова, В.1 '.Кнорина, 1См.: Знамя. 1989. №5. С.205-206. 2См.: Вопросы истории. 1956. № 7. С.222. 3См.; Вопросы истории. 1956. №3. С. 12. |
учение о классах и классовой борьбе, о государстве и революции, о диктатуре пролетариата, о законах строительства социализма и коммунизма».207 Собственно, он повторял Л.М.Кагановича, который в речи, посвященной десятилетию Института красной профессуры, говорил: «История нашей партии есть история непримиримой борьбы с уклонами от последовательных, ~ 208 революционных, марксистско-ленинских позиции». Против такой конъюнктурно-чиновничьей регулировки со стороны идеологических ведомств принципиально выступал академик П.Л. Капица. Нго особенно беспокоило отсутствие в советских 'исследовательских коллективах ключевого условия плодотворности научного процесса свободного обсуждения, нелицеприятного диалога, борьбы идей и мнений. «Сейчас мы в значительной мере превратили полные жизни достижения классиков марксизма в ряд догм, и поэтому философия перестала у нас развиваться (говорил он Н.С. Хрущеву 15 декабря 1955 года А.П.). Сейчас заседания Академии наук мало чем отличаются от собрания колхозников в пьесе Корнейчука «Крылья». Академики Нудники читают оторванные от жизни доклады, обычно по вопросам исторического характера, славя память великих ученых или великие события... Сейчас собрание академиков — это не ведущее научное общество, занятое решением передовых вопросов науки, тесно связанное с запросами и ростом нашей культуры, оно скорее напоминает церковные богослужения, которые 207 127 См.: Коммунист. 1958. № 16. С.86. ведутся по заранее намеченному ритуалу. Это не только позорно для передового социалистического государства и для его науки, но это угрожающий симптом замирания здорового общественного мнения и, следовательно, здоровой передовой науки».208 209 Насколько нелегко давалось обществоведению восхождение по пути освобождения исторического сознания от груза вульгарно-социологических схем и догматов 30-х — начала 50-х годов, свидетельствует трудная судьба журнала «Вопросы истории». Бескомпромиссно и точно поставив диагноз состоянию 1уманитарной мысли в пагубных условиях сталинщины («атмосфера культа личности вела к консерватизму и застою в науке»), редакция четко обозначила собственное видение ближайших задач исторической науки: «...необходимо шире развернуть критику ошибочных, упрощенческих, антиисторических взглядов, преодолеть последствия культа личности при освещении тех или иных исторических событий».210 Суть этого преодоления "не в исключении цитат и вычеркивании имен», а «в правдивом, марксистском освещении исторического процесса и роли отдельных лиц".211 Журнал старался во многом инициировать очистительный процесс. В эпицентре его целенаправленных усилий но десталинизации науки была 208 См.: Каганович Л.М. За большевистское изучение истории партии. М., 1932. С. 13. 209 См.: Знамя. 1989.№5. С.205-206. 2С Вопросы истории. 1956. №7. С.222. 2,1 См.: Вопросы истории. 1956. № 3. С. 12. 128 редакционная статья «XX съезд КПСС и задачи исследования истории партии». В ней объективно прослежена эволюция нисхождения (по существу—падения) молодой отрасли обществоведения, заслуженный стартовый авторитет которой создавался в первой половине 20-х годов грудами А.С. Бубнова, В.Г. Кнорина, В.И. Невского, Н.Н. Попова, Е.М. Ярославского. Ускорителем падения стала брошюра Л.П. Берия «К истории закавказских коммунистических организаций», которая подменила действительную историю зарождения и становления большевизма в Грузии и Закавказье просталинистской фальсификацией. С тех пор в сознание масс все настойчивее внедрялись «порочные представления, будто, двигать вперед теорию может только Сталин». В партийные летописцы выдвигались по большей части равнодушные и безынициативные люди, не умеющие и не желающие самостоятельно мыслить, действующие лишь в пределах «установок» и стремящиеся прикрыть свое научное бесплодие научным авторитетом. Иначе говоря, наука отрицала самое себя: историки партии, перестали заниматься накоплением и обобщением новых фактов, анализ явлений и событий был вытеснен начетничеством и апологетикой. Осуждая и объясняя случившееся, журнал формировал собственную, независимую, поисковую позицию, стремился привлечь исследователей к спорным, недостаточно разработанным или фальсифицированным сюжетам. Поновому подошел он к теме первой русской революции, подчеркнув, что 212 129 См.: Вопросы истории. 1956. №3. С.4. |