|
учесть: трудовые коллективы, директорский корпус, новые предприниматели и остальное население. В полученном на выходе варианте, пишет Ясин, "у каждого была надежда, и поэтому чековая приватизация "прошла через парламент, поэтому она была успешно завершена к середине 1994 года". Население получило ваучеры. Предприниматели их свободный оборот. Очевидно, впрочем, что директорский корпус, в начале 90-х крупная политическая сила, на деле распоряжавшийся собственностью, получил самый большой бонус. Наиболее распространенная, так называемая вторая модель приватизации (три четверти всех сделок) давала трудовому коллективу предприятия право на выкуп 51% его акций (беспрецедентная льгота, не применявшаяся в ходе приватизации в других странах с переходной экономикой). Под вывеской "коллектива" обычно скрывался директор. "Создавая искусственный перекос в пользу директорского корпуса и разрушая условия равной конкуренции, мы тормозили отбор эффективных собственников, но иначе могла встать вся приватизация", говорит в интервью "Журналу" Петр Мостовой, один из организаторов приватизации, работавший тогда зам.главы Госкомимущества. Фактически это взгляд на приватизацию как на дорогу "между двух крайностей" радикальным вариантом, предусматривавшим раздел всего между всеми, и "народной приватизацией", смысл которой в том, чтобы бесплатно отдать предприятия в собственность их работникам. За это ратовала Лариса Пияшева, по выражению Чубайса, главный адвокат "вульгарного либерализма". При этом западные варианты продажи предприятий за деньги были отвергнуты как слишком трудоемкие и медленные. Утверждалось к тому же, что инвесторы нс были готовы к таким вложениям. Впрочем, сегодня эта точка зрения отчасти пересмотрена. "Это не на сто процентов верно", утверждает Петр Мостовой. По его словам, у западных инвесторов "были и желание, и возможности, но эти стремления, конечно, были направлены на потенциально более эффективные отрасли экономики". Но такая "радикальная приватизация по примеру ряда стран Латинской Америки", продолжает Мостовой, "вызывала политические возражения: в стране, которая еще недавно была великой державой, этот путь был нереален из-за психологии населения и власти в широком смысле". Адекватность принятых тогда мер и десять лет спустя вызывает острые споры. Для того чтобы ее оценить, необходимо понимать цели, которые перед массо |
работу, учитывая высокие ставки процента и отсутствие финансовых институтов, которые могли бы ссудить им капитал. Четырнадцатого августа 1992 года Борис Ельцин подписал указ «О введении в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации»^^, давший старт массовой приватизации «по Чубайсу»: С октября по декабрь населению были бесплатно розданы ваучеры, первые ценные бумаги постсоветской России, — всего 144 миллиона единиц, которые в теории давали каждому гражданину право получить свою долю из той трети национальных богатств, которая подлежала чековой приватизации. Согласно тому же указу население могло ими воспользоваться на практике с декабря 1992 года по декабрь 1993-го (в октябре 1993 года срок действия ваучеров был продлен еще на полгода). Энергичный указ был финальным аккордом мощной политической кампании. С него следует вести отсчет российского капитализма, или «борьбы за выживание приватизации», как окрестил этот первый этап Анатолий Чубайс, его главное действующее лицо. Принципиальный выбор был сделан в июле 1991 года, когда Верховный Совет принял законы о приватизации^^ и об именных приватизационных счетах^^. Через год, в июле 1992 года. Верховный Совет утвердил Программу приватизации тот ее компромиссный вариант, который и предопределил в значительной степени сегодняшний вид пореформенной России. Евгений Ясин, безусловный авторитет для тех, кто проводил ваучерную приватизацию, выделяет четыре группы субъектов, интересы которых нельзя было не учесть: трудовые коллективы, директорский корпус, новые предприниматели и остальное население. В полученном на выходе варианте, пишет Е.Г. Ясин, «у каждого была надежда», и поэтому чековая приватизация «прошла через парламент, поэтому она была успешно завершена к середине 1994 года». Население получило ваучеры, предприниматели их свободный оборот. Очевидно, впрочем, что директорский корпус, в начале 90-х крупная политическая сила, на деле распоряжавшийся собственностью, получил самый большой бонус. Наиболее распространенная, так называемая ^^ Указ Президента РФ №914 от 14 августа 1992 г. «О введение в действие системы приватизационных чеков в Российской Федерации» (с приложением «Положение о приватизационных чеках»). ^^ Закон РФ от 3 июля 1991 г. № 1531-1 «О приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации». Ведомости СНД и ВС РСФСР. 04.07.1991, № 27, CT.927 (поел. ред. № 58-ФЗ от 17.03.1997). После принятия нового Федерального закона от 21.07.1997 № 123-ФЗ данный закон утратил силу. ^^ Закон РСФСР от 3.07.1991 №1529-1 «Об именных приватизационных счетах и вкладах в РСФСР» (утратил силу в декабре 1993 г.). 58 вторая модель приватизации (три четверти всех сделок) давала трудовому коллективу предприятия право на выкуп 51% его акций (беспрецедентная льгота, не применявшаяся в ходе приватизации в других странах с переходной экономикой). Под вывеской "коллектива" обычно скрывался директор. «Создавая искусственный перекос в пользу директорского корпуса и разрушая условия равной конкуренции, мы тормозили отбор эффективных собственников, но иначе могла встать вся приватизация», говорит в интервью «Журналу» Петр Мостовой, один из организаторов приватизации, работавший тогда зам.главы Госкомимущества. Фактически это взгляд на приватизацию как на дорогу «между двух крайностей» радикальным вариантом, предусматривавшим раздел всего между всеми, и «народной приватизацией», смысл которой в том, чтобы бесплатно отдать предприятия в собственность их работникам. За это ратовала Лариса Пияшева, по выражению Чубайса, главный адвокат «вульгарного либерализма». При этом западные варианты продажи предприятий за деньги были отвергнуты как слишком трудоемкие и медленные. Утверждалось к тому же, что инвесторы не были готовы к таким вложениям. Впрочем, сегодня эта точка зрения отчасти пересмотрена. «Это не на сто процентов верно», утверждает Петр Мостовой. По его словам, у западных инвесторов "были и желание, и возможности, но эти стремления, конечно, были направлены на потенциально более эффективные отрасли экономики". Но такая "радикальная приватизация по примеру ряда стран Латинской Америки", продолжает Мостовой, "вызывала политические возражения: в стране, которая еще недавно была великой державой, этот путь был нереален из-за психологии населения и власти в широком смысле". Адекватность принятых тогда мер и много лет спустя вызывает острые споры. Для того чтобы ее оценить, необходимо понимать цели, которые перед массовой приватизацией ставились. Какой бы ни была официальная пропаганда того времени, понятно, что никто из разработчиков программы не думал, что все население превратится в рантье. Приватизация неизбежно должна была породить массовое разочарование, надежды людей не могли не быть обмануты. Но этим команда реформаторов готова была пренебречь. Перед ней стояли другие проблемы. Они "приняли страну" в ситуации, когда собственность уже растаскивалась самыми различными способами от аренды с правом выкупа до учреждения новых фирм, в уставный фонд которых на равных вносились активы, принадлежавшие госпредприятиям, и "интеллектуальная 59 |