|
178 При изучении корреляции показателей цитокинов (ИЛ-2, ИЛ-4, ИЛ-18, ФНО-а) и системы иммунитета была выявлена зависимость от генотипа, получаемого ранее лечения и ответа на терапию. У всех 20 ответивших на лечение больных ХГС независимо от генотипа и проводимой ранее ПВТ регистрировалась прямая корреляция между ИЛ-4 и ФНО-а сильная до терапии (г=0,77 р=0,000006) и умеренная после ее окончания (г=0,47 р=0,035). У 6 ответивших пациентов с 1 генотипом до терапии регистрировалась сильная прямая зависимость между ИЛ-4 и ФНО-а (r=0,89 р=0,016), а после лечения сильная обратная корреляция между ИЛ-2 и ФНО-а (г=-0,88 р=0,02). У 7 ответивших ранее не леченых пациентов до лечения наблюдалась сильная прямая корреляция между показателями ИЛ-2 и ИЛ-4 (г=0,866 р=0,011) и между ИЛ-4 и ФНО-а (г=0,89 р=0,0058). У 7 ответивших рапсе леченых больных до начала терапии наблюдалась сильная обратная корреляция между уровнем ИЛ-2 и содержанием CD4* (г=-0,929 р=0,006), значениями ИЛ-18 и показателями CD81 (г=-0,821 р=0,028), а после лечения сильная обратная связь между ИЛ-2 и ИЛ-18 (г=-0,93 р=0,0025). Выявленные корреляционные связи подтверждают активность цитокинов ТЫ-типа до и в процессе противовирусного лечения у ответивших больных. У всех 42 неответивших на ПВТ пациентов до начала терапии наблюдалась умеренная прямая корреляция между содержанием CD4" и уровнем ФНО-а (г=0,345 р=0,019), значениями ИЛ-4 и CD8* (г=0,323 р=0,029), показателями ФНО-а и CD8’ (r=0,291 р=0,05), а также умеренная обратная связь между CD4+ и ИЛ-18 (г=-0,372 р=0,011) (см. рис. 6.1). У 8 неответивших больных с 1 генотипом до лечения наблюдалась обратная корреляция между ИЛ-18 и уровнем CD4' (г=-0,685 р=0,031) и ИЛ-18 и ИРИ (г=-0,636 р=0,049). У 25 неответивших ранее не леченых больных после терапии регистрировалась умеренная прямая корреляция между ИЛ-4 и ФНО-а (г=0,46 р=0,019), между ИЛ-4 и содержанием CD8* (г=0,457 р=0,02), а также умеренная обратная корреляция между ИЛ-2 и иммунорегуляторным |
149 и ИЛ-4 (г=0.866 р=0.011) и между ИЛ-4 и ФНО-сх (г=0.89 р=0.006), подтверждающая развитие иммунного ответа по ТЫ-типу (рис.5.5.)• А после терапии сильная обратная корреляция между ИЛ-2 и индуцированным ИФН-у (г=-0.857 р=0.013) и между ИЛ-4 и ИФН-у (г=-0.85 р=0.0148), которая косвенно свидетельствует о росте интенсивности клеточного иммунного ответа под действием ИФН-терапии. У 25 неответивших ранее нелеченых больных с не 1 генотипом ВГС после лечения регистрировалась умеренная прямая корреляция между ИЛ-4 и ФНО-а (г=0.46 р=0.019), что, по нашему мнению, подтверждает развитие иммунного ответа по ТЬ2-типу. У 7 ответивших ранее леченых больных с не 1 генотипом ВГС до начала терапии наблюдалась сильная прямая корреляция между уровнем ИЛ2 и индуцированным ИФН-а (г=0.96 р=0.0005) и значениями ИЛ-18 и индуцированным ИФН-у (г=0.82 р=0.0023) (рис.5.6.). А после лечения сильная обратная корреляция между ИЛ-2 и ИЛ-18 (г=-0.93 р=0.003) и прямая корреляция между ИФН-а и индуцированным ИФН-у (г=0.79 р=0.033). Данные корреляционные связи подтверждают активность цитокинов ТЫ-типа до и после противовирусного лечения у ответивших больных. У 9 неответивших ранее леченых пациентов с не 1 генотипом ВГС отмечалась сильная прямая зависимость между ИЛ-2 и ИЛ-4 до (г=0.77 р=0.016) и после терапии (г=0.80 р=0.0096). Также регистрировалась прямая сильная корреляция до лечения между ИЛ-4 и ФНО-а (r=0.73 р=0.023), a после окончания терапии между ИЛ-2 и индуцированным ИФН-у (г=0.73 р=0.025). Данные взаимосвязи косвенно подтверждают преобладание Th2типа иммунного ответа до и после лечения у неответивших больных. У 6 ответивших пациентов с 1 генотипом BIX до терапии регистрировалась сильная прямая зависимость между ИЛ-4 и ФНО-а (г=0.89 р=0.016), а после лечения сильная обратная корреляция между ИЛ-2 и ФНО-а (г=-0.88 р=0.02). У 8 неответивших больных с 1 генотипом ВГС до 149 151 лечения наблюдалась обратная корреляция между ИЛ-18 и индуцированным ИФН-а (r=-0.88 р=0.004), а после окончания прямая сильная связь между индуцированным ИФН-а и ФНО-а (г=0.75 р=0.03) и обратная сильная корреляция между ИЛ-2 и индуцированным ИФН-у (г=-0.78 р=0.02). У всех 20 ответивших больных ХГС независимо от генотипа ВГС и проводимого ранее лечения регистрировалась прямая корреляция между ИЛ4 и ФНО-а сильная до терапии (г=0.77 р=0.000006) и умеренная после её окончания (г=0.47 р=0.035), свидетельствующая в пользу ТЫ-ответа. А также после лечения наблюдалась обратная умеренная связь между ИЛ-2 и индуцированным ИНФ-у (г=-0.465 р=0.039), связанная с гиперпродукцией ИФН-у у ответивших больных. У всех 42 неответивших пациентов корреляции между исследуемыми показателями не отмечено. В качестве клинических примеров представлены следующие выписки из амбулаторных карт больных ХГС. Выписка из амб/карты №7 больной Н., 35 лет (1970 г.р.) (табл.5.16.). С июня 2003г беспокоят слабость, расстройство сна, депрессии, выпадение волос, темная моча. Не обследовался. Случайно в декабре 2004г выявлены аHCV, поставлен диагноз: хронический вирусный гепатит С, хронический холецистит. Обратился в ИКБ №2 амбулаторно для решения вопроса этиотропной терапии. В анамнезе отмечает оперативное лечение в 1999г. При дополнительном обследовании выявлен генотип 1в, умеренная вирусная нагрузка 2* 106 МЕ/мл, повышение АЛТ до 3N (110 ед/л). Клинический диагноз хронический вирусный гепатит С в стадии репликации, умеренной степени активности, генотип ВГС 1в. Сопутствующее заболевание: диффузный зоб II степени без нарушения функции. С 11.04.2005г. в течение 12 месяцев получал комбинированную терапию реафероном Змлн.МЕ в сутки 3 раза в неделю и рибамидилом 800мг в сутки. 151 |