|
6 6 В делом, изученные секретные донесения ревизоров показали самую отвратительную картину состояния тюрем в 60-х годах. Остроги и тюремные замки, остававшиеся без ремонта десятки лет, могли лишь медленно разрушаться. Соответствующими были и условия содержания здесь заключенных В принципе, описания тюрем за 50-60-е годы XIX века, принадлежащие самим бывшим заключенным, в архивных источниках весьма редки. В связи с этим особую ценность представляют «Записки из мертвого дома» Ф.М. Достоевского и воспоминания Д.Д. Ахшарумова. Оба автора были осуждены по процессу Пеграшевского. Ахшарумов попал в Херсонские арестантские роты, а Достоевский в Омский острог. Соответственно один описал тюрьму на тоге России, другой — на севере. Проведя сравнительный анализ двух мест заключения, очень трудно найти масштабные отличия. И это не удивительно, т.к. в обоих источниках приводятся удручающие сведения о быте, режиме, питании, дисциплинарных наказаниях и т.п. Ахшарумов провел в херсонских арестантских ротах намного меньше времени, чем Достоевский в омском остроге. Будучи не профессиональным писателем, он, однако обладал большой чуткостью и наблюдательностью. Ахшарумов вспоминал, как, пораженный представившейся перед ним картиной, он остановился на пороге «мрачного жилища людей, живущих, движущихся, говорящих и смеющихся в этой обители скорби и неволи».140 Острог представлял собой старое здание на берегу Днепра с высокими каменными стенами, внутри которого находилось не менее 200 арестантов. Внутреннее помещение было устроено по казарменному принципу с небольшим числом маленьких окон в одной из его стен. 11ары были устроены на толстых столбах с зарубками на них для влезания на 1-50А ш харум ов Д .Д . Из м оих воспоминаний (1849 1851 г.г.). С П б., 1903. С.140. |
86 системы не существовало. Названий мест заточений было много, но в действительности различий между тюремным режимом этого десятка тюрем было мало. Рабочий дом не отличался от смирительного. Тюремный замок,, или, острог, и арестантские роты гражданского ведомства не были между собой глубоко различны. Преимущественно целям, предварительного содержания служили арестные помещения: при полиции, но не исключительно. Специальным целям служила пересыльная тюрьма как центральный этап. Незвучное название «яма» служило вывеской долговой тюрьмы для несостоятельных должников. Назначение других названных мест заключения не было определено точно, и они служили целям, как предварительного заключения, так и наказания. На практике здесь должны были возникать затруднения и путаница. Однако описания тюрем за 50-е годы XIX века, принадлежащие самим бывшим заключенным, отсутствуют в архивных источниках. В связи с этим особую ценность предстаапяют «Записки из мертвого дома» Ф.М. Достоевского и воспоминания Д.Д. Ахшарумова. Оба автора были осуждены по процессу Петрашевского. Лхшарумов попал в Херсонские арестантские роты, а Достоевский в Омский острог. Соответственно один описал тюрьму на юге России, другой на севере. Проведя сравнительный анализ двух мест заключения, очень зрудно найти масштабные отличия. И эго не удивительно, т.к. в обоих источниках приводятся удручающие сведения о быте, режиме, питании, дисциплинарных наказаниях и т.п. Ахшарумов провел в херсонских арестантских ротах намного меньше времени, чем Достоевский в омском остроге. Будучи не профессиональным писателем, он, однако обладал большой чуткостью и наблюдательностью. Ахшарумов вспоминал, как, пораженный представившейся перед ним картиной, он остановился на пороге «мрачного жилища людей, живущих, движущихся, говорящих и смеющихся в 87 этой обители скорби и неволи»29. Острог представлял собой старое здание на берегу Днепра с высокими каменными стенами, внутри которого находилось не менее 200 арестантов. Внутреннее помещение было устроено по казарменному принципу с небольшим числом маленьких окон в одной из его стен. Нары были устроены, на толстых столбах с зарубками на них для влезания на верхний ярус. Освещение было самое плохое. К столбам,, которые были без зарубок, были прибиты полочки, и на них горели какие-то грязные, масляные, первобытного устройства лампы. Нары частью были голые, а некоторые с грязными тюфяками30. Острожный двор скрашивался большим старым деревом акации. Арестанты любили это душистое дерево, и, вероятно,, поэтому начальник острога приказал его срубить* В ответ на просьбы заключенных оставить дерево, пьяный начальник арестантской рогы кричал: «Молчать! Я отвечаю за вас, мерзавцы! Нужна им еще акация!..Руби!..»31* Всемогущим сознавал себя и фельдфебель настоящий держиморда; потирая руки, он говаривал: «Эх, прекрасная погода, да бить некого»32. По эти примерам нетрудно определить основную черту острожного режима гнет и. издевательство внутри тюремных стен, систематическое оскорбление личности заключенною и подчеркивание всемогущества чинов тюремной администрации. Необходимо отметить и полное отсутствие элементарных требований санитарии и гигиены. Так, Ахптарумов писал: «...м не приходилось видеть в бане арестантские спины, навсегда сохранившие на себе следы ударов плетьми и шпицрутенами. Одна из таких спин была вся изрыта, исполосована поперек 29Ашхарумов Д.Д. Из моих воспоминаний (1849 1851 г.г.) / Д.Д. Ашхарумов СПб., 1903. С.140. 30Там же. С.167. 31 Там же. С.175. 32Там же. С. 177. |