67 верхний ярус. Освещение было самое плохое. К столбам, которые были без зарубок, были прибиты полочки, и на них горели какие-то 1*рязиые, масляные, первобытного устройства лампы. Нары частью были голые, а некоторые с грязными тюфяками.1 4 1 Острожный двор скрашивался большим старым деревом акации. Арестанты любили это душистое дерево, и, вероятно, поэтому начальник острога приказал его срубить. В ответ на просьбы заключенных оставить дерево, пьяный начальник арестантской ротыкричал: «Молчать! Я отвечаю за вас, мерзавцы! Нужна им еще акация!..Руби!..».142Всемогущим сознавал себя и фельдфебель настоящий держиморда; потирая руки, он говаривал: «Эх, прекрасная погода, да бить некого».'43 По эти примерам нетрудно определить основную черту острожного режима — гнет и издевательство внутри тюремных стен, систематическое оскорбление личности заключенного и подчеркивание всемогущества чинов тюремной администрации. Необходимо отметить и полное отсутствие элементарных требований санитарии и гигиены. Так, Ахшарумов писал: «...мне приходилось видеть в бане арестантские спины, навсегда сохранившие на себе следы ударов плетьми и шпицрутенами. Одна из таких спин была вся изрыта, исполосована поперек идущими глубокими рубцами, которые в местах перекрещивания полос представляли узлы безобразно заживших ударов».’44 Достоевский, описывая баню, также приходил в ужас от увиденного. Отличительной же особенностью по сравнению с херсонскими ротами было отсутствие собственной бани при омском остроге, вследствие чего арестантов водили в частную баню грязную, ветхую и тесную. 141 Т ам же. С .167. 142 Там ж е.С.175. 143 Т ам ж е. С. 177. 144 А ш харум ов Д .Д . У каз. соч. С. 181. |
87 этой обители скорби и неволи»29. Острог представлял собой старое здание на берегу Днепра с высокими каменными стенами, внутри которого находилось не менее 200 арестантов. Внутреннее помещение было устроено по казарменному принципу с небольшим числом маленьких окон в одной из его стен. Нары были устроены, на толстых столбах с зарубками на них для влезания на верхний ярус. Освещение было самое плохое. К столбам,, которые были без зарубок, были прибиты полочки, и на них горели какие-то грязные, масляные, первобытного устройства лампы. Нары частью были голые, а некоторые с грязными тюфяками30. Острожный двор скрашивался большим старым деревом акации. Арестанты любили это душистое дерево, и, вероятно,, поэтому начальник острога приказал его срубить* В ответ на просьбы заключенных оставить дерево, пьяный начальник арестантской рогы кричал: «Молчать! Я отвечаю за вас, мерзавцы! Нужна им еще акация!..Руби!..»31* Всемогущим сознавал себя и фельдфебель настоящий держиморда; потирая руки, он говаривал: «Эх, прекрасная погода, да бить некого»32. По эти примерам нетрудно определить основную черту острожного режима гнет и. издевательство внутри тюремных стен, систематическое оскорбление личности заключенною и подчеркивание всемогущества чинов тюремной администрации. Необходимо отметить и полное отсутствие элементарных требований санитарии и гигиены. Так, Ахптарумов писал: «...м не приходилось видеть в бане арестантские спины, навсегда сохранившие на себе следы ударов плетьми и шпицрутенами. Одна из таких спин была вся изрыта, исполосована поперек 29Ашхарумов Д.Д. Из моих воспоминаний (1849 1851 г.г.) / Д.Д. Ашхарумов СПб., 1903. С.140. 30Там же. С.167. 31 Там же. С.175. 32Там же. С. 177. 88 идущими глубокими рубцами, которые в местах перекрещивания полос представляли узлы безобразно заживших ударов»33. Достоевский, описывая баню, также приходил в ужас от увиденного. Отличительной же особенностью по сравнению с херсонскими ротами было отсутствие собственной бани при омском остроге, вследствие чего арестантов водили в частную баню грязную, ветхую и тесную. Достоевский вспоминал: «Когда мы растворили дверь в самую баню, я думал, что мы вошли в ад. Представьте себе комнату шагов в двенадцать длиною и такой же ширины, в которую набилось может быть до ста человек разом,...арестанты были разделены на две смены, а всех нас пришло в баню до двухсот человек. Пар, застилающий глаза, копоть, грязь, теснота до такой степени, что негде поставить ногу. Я испугался и хотел повернуть назад. Все орало и гоготало при звуке ста цепей, волочившихся по полу. Иные, желая пройти, запутывались в чужих цепях и сами затевали по головам сидевших, падали, ругались и увлекали за собой задетых. Грязь лилась со всех сторон»34. Особый интерес представляет медицинское обслуживание арестантов. Достоевский оставил описание военного госпиталя, где проходили лечение арестанты: «...после остроге больница казалась чистым местом. Но в палате стоял чрезвычайно удушливый, больничный запах, воздух был заражен разными зловонными испарениями и запахом лекарств. В деревянной кровати водились клопы; постельное белье было сомнительной чистоты, больничный же халат был пропитан мазями, примочками, кровью и гноем. Разделения больных по роду болезни здесь не практиковались, и венерические больные содержались тут же, рядом с теми, кого приводили или приносили сюда после наказания шпицрутенами с окровавленными спинами»35. Самих же тюремных больниц было очень мало, и, как видно из официальных отчетов ревизоров, часть больных оставалась лежать в самой 33 Ашхарумов Д.Д. Указ. соч. С.181. 34Достоевский Ф.М. Записки из мертвого дома / Ф.М. Достоевский Д., 1935. С. 144. 35Там же. С.151. |