Проверяемый текст
Титков, Евгений Павлович; Государственная политика Российской империи в сфере образования во второй половине XVIII века (Диссертация 1999)
[стр. 135]

135 щение младших школьников к познанию различных моментов окружавшего школьников социального бытия.
Такой книги, как "О должностях человека и гражданина", российская школа не знала, да и методика XX века еще не сумела создать что-либо более совершенное.

Наконец, об изучении "гражданской архитектуры".
Курс, несомненно, связан был с общественными потребностями того времени: с развитием градостроительства.
В этом его большой практический смысл.
Но не только в практической целесообразности здесь дело.
Архитектура это черчение, это приложение знаний по геометрии.
Архитектура воспитывает также эстетический вкус, побуждает ученика осознанно и
аргументированно любить свой родной город, другие города России.
Хочется написать о полезности восстановления курса архитектуры в будущем, XXI веке, в российских школах среднего звена".

«Практицизм», свойственный Янковичу и его коллегам, проявляется в анализе географических фактов: география и математика должны были совокупно решать "задачи на глобусе".
Возникает вопрос, о каком разделе математики здесь идет речь? Об "основаниях"
(так в тексте авт.) геометрии...
Геометрия, так сказать, "совокуплялась" с механикой, физикой и гражданской архитектурой несомненно в интересах экономии учебного времени.
На
этот конгломерат дисциплин отводилось семь часов.
В качестве отдельной дисциплины должна была преподаваться "естественная история", предтеча позднейшему естествознанию.
Заметим, что русское слово "естествознание" пришло на смену "естественная история" в XIX в1.
Естественная история получила пять учебных часов в неделю.
Возникает вопрос: как такую массу информации можно было преподать за столь малое время учебный год? Мысль эта тревожила и составителей учебного указа, поэтому они предложили вести занятия по "четвертому разряду", т.е.
четвертому классу, не один год, а два, причем на местах имели свободу рук в компановке учебного плана по этим двум годам.
Рекомендация была одна: механику физику, а также архитектуру, "при которой чертить и планы", преподавать в последний ("пятый") год учебы.
1ПСЗРИ.
Т.ХХИ.
С.647-648.
[стр. 260]

260 тексту анализируемого Устава: «В четвертом разряде повторять Российскую Географию, продолжать Рисование, Историю Всеобщую, Российскую Грамматику, упражняя при этом юношество в письменных в общежитии употребляемых сочинениях, как-то: в письмах, счетах, расписках и т.п.» (подчеркнуто мной Е.Т.).
Эти слова показывают, что российская грамматика, не обремененная еще тогда многочисленными теоретическими рассуждениями, отдающими рутиной многочисленными правилами и исключениями из таковых (все эти «достижения» были сделаны отечественными учеными-лингвистами в последующие полтора века), была дисциплиной весьма компактной и не потеряла еще своего практического смысла и прикладного значения.
Продолжалось преподавание истории и географии «всеобщих», «общих» (см.
табл.
4), а также истории и географии российских.
Часовое соотношение было не в пользу отечественного материала по географии 2:1, по истории 4:2 в пользу зарубежной информации Но в целом контраст западного и российского учебного материала в четвертом классе менее рельефен, чем в третьем.
Напрашивается мысль, что в распоряжении организаторов народных училищ книг, статей и т.п.
по Западной Европе было значительно больше, чем по России.
Данный вывод будет понятнее, если вспомнить , как мало было сделано еще отечественной наукой к конц\ XVIII века в таких областях, как экономическая география.
статистика, изучение исторических источников.
Встречается одна интересная рекомендация, забытая в последующее время.
Речь идет о комплексном междисциплинарном анализе географических фактов: география и математика должны были совокупно решать «задачи на глобусе».
Возникает вопрос, о каком разделе математики здесь идет речь? Об «основаниях»
геометрии.
Геометрия, так сказать, «совокуплялась» с механикой, физикой и гражданской архитектурой -несомненно в интересах экономии учебного времени.
На
эти дисциплины отводилось 7 часов.
В качестве от

[стр.,261]

261 дельной дисциплины должна была преподаваться «естественная история», предтеча позднейшего естествознания.43 На ее изучение отводилось 5 учебных часов в неделю.
Как же такую массу информации можно было преподать за столь малое время учебный год? Мысль эта тревожила и составителей училищного устава.
Поэтому они предложили вести занятия по «четвертому разряду»,
то есть в четвертом классе, не один год, а два, причем на местах позволялось самостоятельно компановать учебный план по этим двум годам.
Однако рекомендовалось механику, физику, а также архитектуру, «при которой чертить и планы», преподавать в последний («пятый») год учебы.
Учащиеся последнего класса должны были использовать 12 учебников.
Некоторые из них имеют печать оригинального мышления Янковича и его помощников: «Грамматика Российская», «География Российская», «География Всеобщая», в нее же вплетено «Введение к познанию математическому Земного шара» (так в нашем источнике Е.Т.), «История России», «История Всеобщая.
II часть», «Геометрия», «Архитектура», «Механика», «Физика», «Начертание естественной истории» (слово «начертание» эквивалентно более знакомому современному читателю понятию «описание»).
Кроме того, вниманию учеников и учителей предлагались, как и в третьем классе, «Общие чертежи земного шара, Европы, Азии, Африки, Америки и России» (то есть карты Е.Т.), а также «Земной шар, или Глобус».44 Этим перечислением заканчивается девятый параграф «Устава народным училищам...» и описание учебного плана главного народного училища.
Оценивая этот учебный план, следует сказать, что организационно и методически Янкович и его группа заложили основы начального образования и отчасти «средней ступени» школьного образования.
Некоторые методические находки группы Янковича сохранили свою

[стр.,262]

262 актуальность в XIX и даже в XX вв.
Это прежде всего слоговой метод обучения чтению, использование прописей и чистописание, курс всеобщей истории, активная работа с глобусом и др.
Разумеется сжатый во времени 5 лет учебный проект Янковича содержал определенные недоговоренности и даже промахи.
Их предстояло исправить будущим поколениям российских ученых-методистов.
Но в учебном плане Янковича, его целевых установках было нечто такое, что не удалось сохранить российской школе последующего времени.
Имеется в виду ярко выраженный пракритицизм, тесная привязка к социальным функциям «гражданского» общества.
Это проявлялось при изучении грамматики (научить школьника писать различные документы); арифметики (задачи брались «из жизни» из рыночных, таможенных и т.п.
ситуаций); математика связывалась с изучением географических фактов (учащиеся занимались измерениями различных земных пространств, часовых поясов и т.п., причем на глобусе).
Большой смелостью Янковича и его команды было приобщение младших школьников к познанию различных феноменов окружавшего школьников социального бытия.
Такой книги, как «О должностях человека и гражданина», российская школа не знала, да и методика XX века еще не сумела создать чтолибо более совершенное.

Следует обратить внимание и на изучение «гражданской архитектуры».
Курс, несомненно, был связан с общественными потребностями того времени, развитием градостроительства.
В этом его большой практический смысл.
Но не только в практической целесообразности здесь дело.
Архитектура это черчение, это приложение знаний по геометрии.
Архитектура воспитывает также эстетический вкус, побуждает ученика осознанно и
аргументировано любить свой родной город, другие города России.
Так и хочется написать о полезности восстановления курса архитектуры в будущем, XXI веке, в российских школах «среднего звена» Обращает на себя внимание отсутствие в учебном плане занятий по

[Back]