|
139 ванную систему воспитания и обучения для значительной части подраставшей молодежи из священнои церковнослужителей и горожан. В отличие от правительства Петра, Екатерина и ее советники тщательно продумали необходимые реформаторские меры вплоть до малых и мельчайших деталей. Конечно, существует такое определение "исторически ограниченная реформа". Однако, заметим, что все действия людей определяются и ограничиваются историческими условиями и шагнуть за грань своего времени, могут единицы, личности гениально одаренные. Конечно, причислять к гениям педагогики мы не можем ни Янковича, ни (тем более) саму императрицу. Но политический гений Екатерины мы также не имеем право отрицать и то, что она сумела в сложнейших политических (а часто и военных) коллизиях своего времени найти то звено, которое открывало дорогу общественным и политическим институтам России к дальнейшим свершениям и победам, говорили о многом. “Народная школа" Екатерины II это не такое явление, которое следует оценивать только с позиций педагогико-теоретической или исторической. "Народная школа" это средство в большой политике России, претендовавшее на прочное место во главе государственных структур тогдашней Европы. Также следует подчеркнуть, что реформа училищная, хотя и проходила в условиях, когда мощь дворянского сословия нарастала, приблизившись к апогею, тем не менее продолжала те замыслы, с которыми молодая Екатерина взошла на императорский трон. Думается, что знакомясь с юридическими актами, конституировавшими школьное строительство в российских губерниях и уездных городах, любой непредвзятый и не ангажированный какой-либо политической партией или идеологическими предрассудком человек вынужден будет признать не искусственное, не конъюнктурное, а важное перспективное, стратегическое действие (или, если хотите сумму действий) российского правительства. Важен сам невиданный дотоле в России принцип открытого правового диалога с обществом, попытка из «рабов» и «слуг» сакрально легитимированного монарха сделать сознательных граждан. Обратимся к некоторым фактам, собранным некоторыми историками. |
274 тельный и эмоционально обусловленный прием: об александровских реформах море слов («pro, «contra» et-c.), а екатерининских преобразованиях мало, совсем мало, а то и вообще ничего. Не ставя задачу персонального разбора этих и других точек зрения, рискнем сказать главное, по нашему мнению: справедливой оценки образовательной реформы Екатерины II еще не существует. Думается, что из систематизированных здесь материалов можно сделать ряд выводов. Прежде всего, необходимо сказать, что это была вторая после Петра Великого попытка организовать в стране государственно (может быть, лучше сказать «державно») ориентированную систему воспитания и обучения для значительной части подраставшей молодежи из священнои церковнослужителей и горожан. В отличие от правительства Петра, Екатерина и ее советники тщательно продумали необходимые реформаторские меры вплоть до малых и мельчайших деталей. Конечно, существует такое определение «исторически ограниченная реформа». Однако, заметим, что все действия лю дей определяются и ограничиваются историческими условиями и шагнуть за грань своего времени, могут единицы, личности гениально одаренные. Конечно, причислять к гениями педагогики мы не можем ни Янковича, ни (тем более) саму императрицу. Но отрицать политический гений Екатерины II нет достаточных оснований. Невозможно отрицать и то, что она сумела в сложнейших политических (а часто и военных) коллизиях своего времени найти то звено, которое открывало дорогу общественным и политическим институтам России к дальнейшим свершениям и победам. «Народную школу» Екатерины II не следует оценивать только с позиций педагогики, теоретической или исторической, это средство в большой политике России, претендовавшей на прочное место во главе государственных структур тогдашней Европы. Следует также подчеркнуть, что училищная реформа хотя и прохо 275 дила в условиях, когда мощь дворянского сословия нарастала, приблизившись к апогею, тем не менее продолжала те замыслы, с которыми молодая Екатерина взошла на императорский трон. Думается, что, знакомясь с юридическими актами, конституировавшими школьное строительство в российских губерниях и уездных городах, любой непредвзятый и не ангажированный какой-либо политической партией или идеологическим предрассудком человек вынужден будет признать, что действия российского правительства были не искусственными, не конъюнктурными, а важными перспективно, стратегически. Искренность Екатерины II в намерении расширить и усовершенствовать российское образование, невозможно, на наш взгляд, поставить под сомнение. Конечно, в решениях реформаторов были какие-то «просчеты» и «недочеты», но отрицать детализированность проводимых мероприятий, их конкретность едва ли возможно. Наконец, нами была предпринята попытка показать, что кое-что из мыслей и мероприятий реформаторов сохранило свое значение и в последующие века (слоговая система чтения, изучение всеобщей истории и др.). В чем-то реформа 80-х годов XVIII века превосходит последующие просвещенческие преобразования, например, тесная связь с практикой, преподавание политических и этико-социальных знаний школьникам и др. Реформа Екатерины II, живая, конкретная, динамичная, лишена тех наслоений, которые станут большой бедой для российской государственной школы XIX века да и XX века тоже. Впрочем, существует прекрасное народное выражение: «Гладко было ыа бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить...» Действительно, проект в «бумажио-модельном» варианте и его практическая реализация далеко не одно и то же... К реализации проекта Екатерины Великой и ее советников нам и предстоит обратиться. |