|
институционально-правового контроля и выступающее фактором углубления отчуждения населения от государства и права, роста массового правового нигилизма, дальнейшего кризиса норм и ценностей. Ощущаемая акторами в этой связи незащищенность их личностных прав, повышенный риск повседневных взаимодействий выступает препятствием для нормальной идентификации своих интересов с интересами государства и общества и способствует формированию идентификации с неформальным социальным порядком. 2.3. Криминализация массового сознания и поведения на уровне повседневных практик Преступность, будучи социальным явлением, не только порождается обществом как сложной целостной социальной системой, но и становится органической частью этой системы, способной изменять ее характеристики в целом. Это обусловлено следующими факторами. Во-первых, преступность результат перерождения различных социальных явлений и процессов, структур общества, их деформации, подобной перерождению органов тела, пораженных раковой опухолью. Преступность было бы неверно уподоблять инородному телу, которое (и то не всегда) можно удалить без ущерба для здоровья системы. В том-то заключается драма криминализации общественных отношений, что при борьбе с преступностью явно недостаточно изолировать преступника от общества или запретить конкретную криминальную деятельность. Например, известно, что немалое число владельцев садовых участков с невысокими доходами пользуются услугами заезжих строителей, которые не платят налогов, занимаются такой деятельностью вне закона и 124 |
заложников, похищении человека и ряда других [См.: Криминология/ Под ред. А.И. Долговой. М., 2000] — в них не было необходимости. Следовало бы учитывать, что в числе наиболее тяжких деяний преобладают насильственные или имущественные с элементами насилия. Переход России к рынку был связан с ростом именно имущественной преступности и более частым использованием так называемого инструментального насилия ради обеспечения высоких криминальных доходов, контроля за разными сегментами рынка, раздела сфер влияния. Резко возросло число фактов бандитизма, убийств по найму, вымогательств имущества (рэкета), похищений человека и др [См.: Изменения преступности в России. М., 1994; Преступность и реформы в России. М., 1998; Преступность в России и проблемы борьбы с ней. М., 2001]. Как показывают результаты криминологических исследований, в основе роста корыстной части преступности лежали три группы мотивов, связанные с: 1) абсолютной нуждой; 2) относительной нуждой в условиях резких различий доходов и материальной обеспеченности групп населения, причем, преимущественно за счет криминальной и иной теневой деятельности; 3) заинтересованностью в обеспечении высокого социально-экономического статуса при ―обвальном‖ переходе к рынку, в том числе в условиях обесценения всех правомерных сбережений населения, нараставшей безработицы и коллапса производства. В то же время нельзя не признать, что в бывших социалистических странах были более латентными факты так называемого политического насилия, в том числе превышения власти, внеправовых репрессий по отношению к оппозиции, а также факты нарушения ряда конституционных прав и свобод граждан, экологических и ряда других преступлений. Накануне реформ, в социалистический период преступность, ее коэффициенты в России росли устойчиво с 70-х годов. Это безусловно отражало эскалацию кризиса социальной системы. Ее трансформация с этой точки зрения выглядит вполне закономерной. Другое дело — субъективное избрание высоко криминогенного и прямо криминального характера реформ, в результате чего произошла резкая и широкая криминализация общества. В годы реформ в России, особенно в период ―обвального‖ перехода к рынку, коэффициент преступности в короткий срок удвоился. Ранее для удвоения коэффициента требовалось двадцать лет. Это значило, что сначала число зарегистрированных преступлений росло вдвое быстрее прироста населения, а затем продолжало увеличиваться на фоне падения численности населения (табл. 1). Таблица 1 Динамика коэффициентов преступности по пятилетиям в 1961-2000 годах в России (Кф — число зарегистрированных преступлений на 100 тыс. чел.) Годы — Кф (средний) 1961-1965 — 407 1966-1970 — 480 1971-1975 — 554 1976-1980 — 664 1981-1985 — 901 1986-1990 — 983 1991-1995 — 1770 1996-2000 — 1849 График наглядно показывает, что колебания преступности в 90-х годах имели место в пределах гораздо более высоких чисел зарегистрированных преступлений и выявленных лиц, их совершивших. Динамика числа зарегистрированных преступлений и выявленных лиц, совершивших преступления в России в 1981—2000 годах Криминологические исследования второй половины ХХ века показали, что преступность, будучи социальным явлением, не только порождается обществом как сложной целостной социальной системой, но и становится органической частью этой системы, способной изменять ее характеристики в целом. Во-первых, преступность — результат перерождения различных социальных явлений и процессов, структур общества, их деформации, подобной перерождению органов тела, пораженных раковой опухолью. Преступность было бы неверно уподоблять инородному телу, которое (и то не всегда) можно удалить без ущерба для здоровья системы. В том-то заключается драма, и даже трагедия, криминализации общественных отношений, что при борьбе с преступностью явно недостаточно изолировать преступника от общества или запретить конкретную криминальную деятельность. Например, известно, что немалое число владельцев садовых участков с невысокими доходами пользуются услугами заезжих строителей, которые не платят налогов, занимаются такой деятельностью вне закона и контролируются криминальной средой. Нельзя вести борьбу с данным явлением только путем применения карающих мер к таким лицам и запретов. Надо думать над тем, кто будет содержать и кормить детей и других иждивенцев лиц, лишенных свободы или просто доходов, строителей из числа безработных, а также чем заменить сравнительно недорогие строительные услуги. Потребители услуг таких бригад не в состоянии оплачивать дорогостоящие предложения работающих легально больших строительных фирм. Во-вторых, преступность, особенно в условиях ее эскалации и наступления на здоровую часть общества, меняет характеристики всего общества как системы, и динамика такого общества способна определяться в дальнейшем не столько здоровыми, ориентированными на закон силами, сколько преступниками и другими функционерами так называемого криминального общества или криминальной среды. Данные конца ХХ века свидетельствовали, что в реформировавшемся российском обществе, все более отчетливо выделялись разные его подструктуры: 1) среда, ориентированная на право, закон, конституционные органы власти (легалистская); 2) криминальная среда, устойчиво ориентированная на противоправные нормы поведения и лидеров организованной преступности – криминальную власть; 3) маргинальная среда, ориентирующаяся в зависимости от ситуации и характера решаемых проблем на прямо противоположные нормы поведения и различных лидеров. По оценкам сотрудников правоохранительных органов, размеры первой в регионах были не намного больше размеров второй. В социальном взаимодействии указанных трех подструктур наиболее активную роль играла криминальная среда. Данная среда в 90-х годах в России расширялась за счет криминализации разных слоев населения и наступала на легалистское общество как путем сужения его границ, захвата его материальных ценностей, размывания его экономической, социальной, политической и духовной основ, так и посредством проникновения криминальных лидеров в государственно-властные и общественные структуры, беспрепятственного отмывания преступных доходов, взаимопереплетения легального и криминального предпринимательства. Одновременно лица, ориентированные на Конституцию РФ, право, все чаще обеспечивали свои права и законные интересы вне правового поля: вступали в преступные отношения с должностными и иными лицами, реагировали на преступления в преступных же формах, не выполняли свои обязанности в уголовном судопроизводстве из-за осознания собственной незащищенности и т.п. В условиях роста преступности граждане чаще: либо сотрудничали с преступниками, либо сочувствовали им, привыкали к их деятельности, либо сами, без помощи государственных органов, защищались от них и даже их карали. Указанные процессы приводили к широкой криминализации общества, государственных и других социальных институтов, эффективному лоббированию криминального интереса. Американский социолог Эдвин М. Шур употребил понятие ―Преступное общество‖ [Э. Шур, говоря о том, что американское общество преступно, отмечал, что оно преступно, поскольку является обществом неравноправных и здесь в первую очередь важны проблемы нищеты и отсутствия благоприятных экономических возможностей. Далее, оно участвует в массовых насилиях за рубежом; в американских культурных ценностях есть порождающие преступность элементы. (Шур Эдвин М. Наше преступное общество. М., 1977)]. Его можно расценивать как оценочное понятие для обозначения глубокой криминогенности того или иного общества, обусловленной его социальной сущностью, а не отдельными социальными пороками или просчетами в управлении делами общества. Преступность в преступном обществе связывается с самой сутью господствующих там отношений, а борьба с ней рассматривается прежде всего как радикальное социальное переустройство общества. На этом, в частности, основана радикальная или критическая криминология. Однако, как правильно указывали некоторые критики данной теории, классический или либеральный подходы дают ощутимые результаты в обозримом времени, а надеяться только на социальную революцию — это значит допускать дальнейшее усугубление преступности в существующих социальных условиях. Действительно, борьбу с преступностью нельзя откладывать. Между прочим еще и потому, что социальные изменения могут произойти под решающим влиянием криминального интереса. С другой стороны, подлежат безусловно радикальному изменению социальные отношения и преобразования, усиливающие интенсивность преступности и криминализацию общественных отношений. В связи с этим криминологи в 90-х годах в России неслучайно настаивали на изменении характера проводившихся реформ как сильного фактора криминализации российского общества. Они выступали не против самого факта социальных преобразований, а против того, как именно они проводились [Организованная преступность — 2. М., 1993; Организованная преступность — 3. М., 1996; Организованная преступность — 4. М., 1998; Преступность и реформы в России. М., 1998; Коррупция и проблемы борьбы с ней. М., 2000 и др.]. Важен системный характер мер борьбы: и общеорганизационных, и предупредительных, воздействующих на процессы детерминации, причинности преступности, и карающих, в том числе изолирующих преступников от общества, и правовосстановительных. Речь должна идти не только о возмещении вреда конкретному субъекту, но и воссоздании системы нормальных правовых отношений, гарантирующих физическим и юридическим лицам решение их проблем в рамках закона. В-третьих, преступность — это довольно устойчивое социальное явление, способное к самодетерминации и обратному воздействию на породившие ее широкие общественные отношения. Она — не изображение на белом экране, проецируемое пороками общества только до тех пор, пока они существуют. Под влиянием таких пороков формируются характеристики членов общества, общественная психология и другие относительно устойчивые социальные явления. При устранении каких-либо пороков соответствующие характеристики одномоментно не исчезают. Наоборот, сформировавшиеся под их влиянием лица способны целенаправленно стремиться к восстановлению прежнего положения, в котором им было комфортно, либо даже к усугублению такого положения с его защитой от возможных изменений. Итак, само по себе оздоровление общественных отношений не означает автоматического одномоментного снижения преступности и ее общественной опасности. Но вообще-то можно считать иллюзорными попытки бороться с различными социальными пороками (пьянством, наркоманией, теневой экономикой и др.), не борясь с преступностью. Развитие пьянства связано с криминальными деяниями, извлекающими доходы из незаконного производства и оборота алкогольных напитков, наркомании — с криминальным наркобизнесом, теневой экономики — с преступлениями в сфере экономической деятельности, должностными и другими. Следует учитывать, что преступность, будучи одной из подсистем общества, сама характеризуется свойствами социальной системы: целенаправленностью, открытостью, самодетерминацией и развитием. Последнее имеет место при просчетах борьбы с ней. Преступность саморазвивается и самодетерминируется как самоуправляемая система, хотя это и происходит в рамках более общей для нее системы — общества в целом. Криминологами отмечается эффект самовоспроизводства преступности как за счет сохранения, приспособления к изменившимся обстоятельствам, так и путем наступления на общество. В последнем случае не только путем непосредственного ―криминального заражения‖ части населения, использования преступниками механизмов прямого инструктирования, внушения, подражания, создания своеобразной системы психологической самозащиты, но и инициирования, лоббирования, обеспечения таких социальных преобразований, которые делают новые условия комфортными для лиц, совершающих преступления. Причем не только с точки зрения конкретных криминальных деяний, но и вообще обеспечения сформированных у них потребностей, интересов, системы ценностей. При интенсивной криминализации общества в первой половине 90-х годов ХХ века в России не только увеличилось число преступлений, но и стали распространяться и ―обслуживаться‖ разными институтами движение криминального капитала, манеры поведения, способы проведения досуга, песенные и другие явления, характерные для криминальной среды Возникает вопрос: что именно в преступности обеспечивает восприятие новой информации и задает направленность изменений? Исследования показывают, что ведущая роль здесь принадлежит предумышленной преступности, а в ней — профессиональной и организованной. Именно с ними связано тщательное изучение преступниками социальных условий, воздействие на них, а не простое их использование. Организованная преступность — это система организованных преступных формирований, их отношений и широкомасштабной преступной деятельности. Ее развитие соответствует особому качественному состоянию и преступности, и общества в целом. Деятельность организованных преступных формирований включает не только собственно совершение конкретных преступлений, но также организацию формирования как преступного, управление им в целях обеспечения его постоянной готовности к разветвленной и широкомасштабной преступной деятельности в изменяющихся условиях (криминальный менеджмент), а также обеспечение функционирования указанного формирования как единого целого, обеспечивающего широкомасштабную криминальную деятельность в изменяющихся условиях (это, в том |