|
миром и можете спать спокойно. Этих людей надо лечить, если, конечно, есть такая возможность. Но поскольку идет война и такой возможности обычно не представляется, у государств не остается никакого выбора, кроме как их уничтожать»'. Позиция предельно ясна, но она заводит борьбу с терроризмом в тупик: уничтожая одних террористов, власти провоцируют волну возмущения, в результате которой вербуются новые исполнители терактов. В кампании по дискредитации терроризма обычно вставляют слово и официальные религиозные лидеры. Их стремление связано с желанием отмежеваться от религиозно мотивированных актов насилия. Они боятся, что от преследования религиозных террористов власти могут перейти к преследованию религии вообще (ведь нельзя провести точную границу между «нормальной» религиозностью и религиозным фанатизмом). Обычно аргументы сторонников этого подхода укладываются в одну фразу: «терроризм не имеет религии». Однако у отрицания связи между религией и терроризмом есть недостаток: оно не позволяет понять причины терроризма, а значит положить ему конец. Отказывая религиозным террористам в чистоте намерений, мы приходим к абсурдному мнению, что террористы совершают акты насилия по непонятным причинам, а потом придумывают им оправдания'. На самом деле это далеко не так. Религиозные террористы глубоко убеждены в «божественной справедливости» своего дела. «Меня озадачивает не то, почему плохие люди совершают плохие поступки, но то, почему плохие поступки совершают люди, которые в других отношениях выглядят хорошими», —пишет о религиозных террористах М.Юргенсмейер3. Разумеется, отдельные представители политико-религиозных движений могут быть нечестны в своих намерениях, но мы говорим о духе движения в целом. Религиозные движения потому и называются религиозными, что ставят религию выше123 1Цнт.: по Семедов, С.А. Ислгш в политике: идеология и практика / С.А. Семедов. М.: Экон-Информ, 2009. С. 189. 2Там ж е.-С . 189190. 3 Juergensmeyer, М. Terror in the Mind of God: The Global Rise of Religious Violence / M. Juergensmeycr. Berkeley: Univ. of California Press, 1999. —P. 7. 143 |
264 проиллюстрировать или сослаться па что-то за пределами своих непосредственных объектов», пишет Юргенсмейер1. Террористов часто обвиняют в корысти. «Терроризм это бизнес» цитирует Л.В.Малашенко сторонников подобного подхода. Но он задается вопросами: кто заработал на взрывах в московском метро и на мадридской железной дороге? Что приобрел Бен Ладен, вложив деньги в фармацевтические фабрики в Судане? Как можно заработать на талибах? Где материальная выгода у многочисленных исламских организаций, заполонивших в 1990-е годы Северный Кавказ? «По здравому размышлению приходишь к выводу, что вся эта публика прогорает. Реального, видимого дохода религиозный экстремизм его спонсорам не приносит... Зато он приносит чувство глубокого удовлетворения, дает почувствовать себя могущественной мировой, к тому же праведной силой» считает ученый12. С его мнением нельзя не согласиться. Лнтитеррористическая пропаганда строится на том, что религиозные устремления террористов всячески затушевываются, а их действия подаются как совершенные по корыстным причинам. Часто террористов объявляют «зомбированными», психически больными. Квинтэссенцию подобной точки зрения выразил в одном из интервью Р.Силантьев (тогда исполнительный секретарь Межрелигиозного совета России): «люди завербованы сектами, мечтающими о мировом господстве. "Исламские" террористы весьма обижены на всех, кто не хочет жить во "всемирном халифате" и препятствует его созданию. Дайте им власть над миром и можете спать спокойно. Этих людей надо лечить, если, конечно, есть такая возможность. Но поскольку идет война и такой возможности обычно не представляется, у государств не 1 .Іисг!>еп5теуег М. Теггог іп 1Ье Мігкі о? Оо<1: Тііе ОІоЬаІ Кізе оГ Ксііціоиз Ѵіоіепсе. Вегкеісу: йпіѵ. оГСаІіГотіа Ргсзз, 1999. Р. 123 2Малашенко Л.В. Террор как наслаждение... 265 остается никакого выбора, кроме как их уничтожать»1. Позиция предельно ясная, но ома заводит борьбу с терроризмом в тупик: уничтожая одних террористов, власти провоцируют волну возмущения, в результате которой вербуются новые исполнители терактов. В кампании по дискредитации терроризма обычно вставляют слово и официальные религиозные лидеры. Их стремление отмежеваться от религиозно мотивированных актов насилия понятно. Они боятся, что от преследования религиозных террористов власти могут перейти к преследованию религии вообще (ведь нельзя провести точную границу между «нормальной» религиозностью и религиозным фанатизмом). Обычно аріумевгы сторонников этого подхода укладываются в одну фразу: «терроризм не имеет религии». Однако у отрицания связи между религией и терроризмом есть недостаток: оно не позволяет понять причины терроризма, а значит положить ему конец. Отказывая религиозным террористам в чистоте намерений, мы приходим к абсурдному мнению, что террористы совершают акты насилия по непонятным причинам, а потом придумывают им оправдания. Но это не так. Религиозные террористы искренне убеждены в божественной справедливости своего дела, хотя, разумеется, их отдельные представители могут быть нечестны. Если в ходе борьбы с проявлениями религиозною насилия закрывать глаза на этот факт, такая борьба будет заведомо обречена на поражение. В августе 2009 года российскую общественность потряс видеоролик с записью выступления торрориста-смертника Саида Бурятского (Александра Тихомирова), сделанной, перед тем как он на заминированном автомобиле въехал в ворота РОВД Назрани (погибло 25 человек). Видевшие ролик (он быстро исчез из Интернета), 1 Камакин Л. Натиск на восток. После каждого теракта тысячи, а может бить, даже десятки тысяч людей т числа этнических мусульман принимают крещение // |