|
С.Э.Бабкин, например, полагает, что сущность политического ислама — «стремление использовать идеи ислама для достижения определенных политических целей»1. Получается, что некие политические силы цинично используют религию, обманывая массы, а на самом деле устремляясь исключительно к удовлетворению собственных корыстных интересов. Не исключая возможности политического манипулирования, вес же представляется, что говорить о политизации религии можно только тогда, когда политические средства используются в религиозных целях, а не наоборот, в противном случае, необходимо говорить о клерикализации политики, т.к. для религиозно мотивированного актора политического процесса власть лишь средство для достижения сакральной цели. Этой целью может быть создание исламского государства, «православного царства», Царства Божьего на Земле, уничтожение сил зла и т.д. Хотя политическая религия отличается от простого оправдания политических устремлений авторитетом религии, нельзя отрицать, что циничное использование религии некоторыми политическими силами часто становится первым шагом к ее политизации. Этот шаг, сделанный по чисто прагматическим мотивам, вызывает цепную реакцию. Многочисленные примеры тому можно найти в мире ислама. Дж.Хейнс пишет' о том, что в государствах постсоветской Центральной Азии некоторые политические силы разыгрывают «исламскую карту», чтобы добиться массовой поддержки: «Это опасная игра: поощрение ислама как культурной основы делает весьма вероятным его превращение в популярный политический выбор»12. Ту же мысль можно найти и у С.Э.Бабкина применительно к Северной Африке: «Государства региона во многом пожали то, что посеяли. Оказав активную поддержку афганским моджахедам... они получили то, на что не рассчитывали в самых мрачных 65 1 Бабкин, С.Э. Движения политического ислама в Северной Африке / С.Э. Бабкин. М.: ИИИиБВ. ИВ РАИ, 2000. С. 3 4. 2 Husain, M.Z. Global Islamic Politics / M.Z. Husain. N.Y.: Harper & Collins College Publishers, 1995.P . 167. |
средства»1. Очевидио, что эти высказывания противоречат друг другу: получается, что для сторонников политической религии религия одновременно и средство, которое они цинично используют для достижения своих целей, и высокая цель, для достижения которой они прибегают к политическим средствам. Только четкое разделение понятий «политическая религия» и «использование религии в политических целях» может помочь в разрешении этого противоречия. По нашему мнению, говорить о политизации религии можно только тогда, когда политические средства используются в религиозных целях, а не наоборот. Даже нерелигиозный политик стремится к власти нс ради лее самой, а для того, чтобы осуществить некую идеологическую программу иначе его деятельность будет больше интересна врачу, чем политологу (мы, разумеется, нс имеем в виду случаев, когда люди стремятся к власти ради личного обогащения). Для религиозного фанатика власть лишь средство для достижения цели. Этой целью может быть создание исламского государства, «православного царства», Царства Божьего на Земле, уничтожение сил зла и т.д. Марк Юргенсмейер проводит различия между войнами, которые оправдывают с помощью религии и религиозными войнами: «Одно дело, когда моральный авторитет религии используется для оказания воздействия на такие светские и бездуховные предметы как политические столкновения. И совсем другое когда сами эти столкновения рассматриваются в первую очередь как религиозные события» пишет он12. Юргенсмейер ссылается на утверждение Дюргейма, что для религии по определению характерно признание приоритета сакрального перед профанным то есть, если именно религиозные цели не являются приоритетными для данного политического движения, мы не можем обозначить это движение как «религиозное». Сами представители политических религий настаивают на том, что религия для них не средство, а цель. Один из идеологов исламской революции аятолла Мортаза Мотаххари (1919-1979) писал, что «исламская революция это не революционный ислам, для которого революция и борьба цель, а ислам средство борьбы»; цель исламской революции «установление ислама и 1Тиби Б. Политизация религии // ітетаііопаіе РоІИік. 2000. № 2. Интернет-версия. 1 марта 2001 года находилось в Интернет по адресу: Ьпр://\ѵ\ѵ\ѵхІеШ$сЬеЬоі5сЬайто5каи.т/пі/ЬіЫіоіЬек/іпІетаІіопаІе-роІШк/2000-02/агІісІе04.ЫтІ 2Зиег&епзтеуег М. ЗасгіГісе аті СозтІс \Ѵаг... Р. 111. 37 религиозных движений могут бытъ нечестны в своих намерениях, но мы говорим о духе движения в целом. Религиозные движения потому и называются религиозными, что ставят религию выше политики. Если в ходе борьбы с проявлениями религиозного насилия закрывать глаза на этот факт, такая борьба будет заведомо обречена на поражение. Хотя политическая религия отличается от простого оправдания политических устремлений авторитетом религии, нельзя отрицать, что циничное использование религии некоторыми политическими силами часто становится первым шагом к ее политизации. Этот шаг, сделанный по чисто прагматическим мотивам, вызывает цепную реакцию. Многочисленные примеры тому можно найти в мире ислама. Например, Саддам Хусейн, разумеется, никогда не был исламистом, однако в 1991 году он заговорил об исламском джихаде и даже мотивировал свое нападение на Кувейт тем, что королевская семья Кувейта ведет себя не в соответствии с нормами ислама. Как пишет американский исследователь арабского происхождения М.З.Хусейн, "Саддам был типичным прагматиком, так как занимался политикой ислама только в той мере, в какой ему это приносило пользу.......Однако, вместо того, чтобы успокоить более искренних сторонников возрождения ислама, политическое использование ислама прагматиками легитимизировало исламское возрождение и тем самым подорвало правительственные программы секуляризации..."1. Дж.Хейнс пишет о том, что в государствах постсоветской Центральной Азии некоторые политические силы разыгрывают "исламскую карту", чтобы добиться массовой поддержки: "Это опасная игра: поощрение ислама как культурной основы делает весьма вероятным его превращение в популярный политический выбор"12. Ту же мысль можно найти и у С.Э. Бабкина применительно к Северной Африке: «Государства региона во многом пожали то, что посеяли. Оказав активную поддержку афганским моджахедам... они получили то, на что нс рассчитывали в самых мрачных прошозах. Те, кто готовился с их гласной и негласной помощью от имени ислама воевать против советских войск, □ конце концов обратили свои знания и навыки против собственных режимов...»3. 1ИизаІп М.2. СІоЬаІ ЫатІс Роіііісз. МУ.: Нагрег & СоІІіпз СоНеде РиЫІзЬегз, 1995. Р. 150, Р. 162. 2Наупез і. Указ.Соч. Р. 167. 3Бабкин С.Э. Указ.соч. С. 5. 39 |