|
191 условиях глобализации, и проявлением этого становится «защитный жест» возрождение советских пережитков, ностальгия по прежним временам как не просто явлением, спровоцированным результат новой самоидентификации. «Прогрессивные» молодежные культуры, по мнению исследователей, демонстрируют, каким образом в культурном потреблении происходит СМИ, а возвращение к себе как освоение глобального измерения, проблема, с которой сталкиваются многие регионы. Чаще всего это происходит в виде «локализации» или «гибридизации» присвоение местной культурой глобальных путем их трансформации. В России этого не происходит. продуктов «Потребители проводят четкую границу между западными и российскими продуктами. Те и другие используются для конструирования идентичности, хотя в разных ситуациях по-разному. Потребители, включая прогрессивных, остро ощущают, что где-то за пределами России существует «другая жизнь», и это определяет их восприятие и использование товаров. Так, «прогрессивные потребители» хорошо знают эти товары и это знание является существенной частью их культурного капитала. Тем не менее и они проводят линию между западными и российскими продуктами. По их мнению, западная культура является коммерческой, материалистической, поверхностной и развлекательной, в то время как российская культура обращается к душе человека, является духовной и имеет целью создание и выражение смыслов, а не коммерческий успех. Это согласуется с зафиксированным ранее негативным отношением к потреблению, но также это выражает чувства людей по поводу глобализации, в свете которой западные культурные реалии воспринимаются как «что-то, что нам навязывают, а не как запретный плод». Пусть Россия находится на периферии глобализации, но это не отнимает у ее культуры ни своеобразия, ни уникальности. Даже в такой ситуации она сохраняет свое лицо и величие. Молодые люди продемонстрировали готовность потреблять западную (иную, чужую) культур, но в то же время |
57 потребительским символам, но-поверхностность потребительского поведения" 1 . В исследованиях было также выявлено, что существует дефицит способности различения в выборе потребительских товаров, но также сопротивление попыткам предложить (не всегда простые) методы развития этой способности. Для новых русских потребление было той ареной, "где можно почувствовать сладкий вкус свободы или испытать доселе запрещенные радости. Скорее, опыт потребления представлял собой почти вертикальную обучающую кривую, по которой приходилось карабкаться, преодолевая хроническое несоответствие между доступной суммой и ценой товаров, пытаясь ориентироваться в потоке непонятной и избыточной благодаря глобализации потребительской информации и изображая на публике безразличие к "западным", "материалистическим" ценностям потребления" 1 . При этом российские новые русские испытывают определенную внутреннюю тревогу по поводу культурной идентичности в условиях глобализации, и проявлением этого становится "защитный жест" возрождение советских пережитков, ностальгия по прежним временам как не просто явлением, спровоцированным СМИ, а самоидентификации. "Прогрессивные" молодежные культуры, по мнению исследователей, демонстрируют, каким образом в культурном потреблении происходит возвращение к себе как результат новой освоение глобального измерения,проблема, с которой сталкиваются многие регионы. Чаще всего это происходит в виде "глокализации" или "гибридизации" присвоение местной культурой глобальных продуктов путем их трансформации. В России этого не происходит. "Потребители проводят четкую границу между западными и российскими•продуктами. Те и другие используются для конструирования идентичности, хотя в разных ситуациях по-разному. Потребители, включая прогрессивных, остро ощущают, что где-то (УКоннор Дж. Культурная политика как влияние: экспорт идей "творческих индустрии" в Санкт-Петербург. С.22. 1 58 за пределами России существует "другая жизнь", и это определяет их восприятие и использование товаров. Так, "прогрессивные потребители" хорошо знают эти товары и это знание является существенной частью их культурного капитала. Тем не менее и они проводят линию между западными и российскими продуктами. По их мнению, западная культура является коммерческой, материалистической, поверхностной и развлекательной, в то время какроссийскаякультура обращается кдуше человека, является духовной и имеет целью создание и выражение смыслов, а не коммерческий успех. Это согласуется с зафиксированнымранее негативным отношением к потреблению, но также это выражает чувства'людей по поводу глобализации, в свете которой западные культурные реалии воспринимаются как "что-то, что нам навязывают, а не как запретный плод". Пусть Россия находится на периферии глобализации, но это не отнимает у ее культуры ни своеобразия, ни уникальности. Даже в такой ситуации она сохраняет свое лицо и величие. Молодые люди продемонстрировали готовность потреблять западную ("иную", "чужую") культур, но в то же время уверены, что культура российская ("наша", "местная") не будет запятнана врезультате глобального вмешательства" . Особо отметим, что в дальнейшем глобализационные процессы, в которые входит страна, и более всего развитие культуры виртуальности во многом предопределяет формирование новых культурных потребностей. Для России многие процессы, связанные с мультимедиатизацией пока только набирают силу, но исследователи современных процессов в рассматриваемой области уже сегодня видят перспективы разработки продуктов и услуг информационной индустрии. Большая роль будет отведена таким разработкам как: (УКоннор Дж.Культурная политика как влияние: экспорт идей "творческих индусгрий" в Санкт-Петербург.С.22-23. 2 СГКоннорДж.Культурная политика как влияние: экспорт идей "творческих индустрии" в Санкт-Петербург. С.22-23. |