|
вич (географический факультет МГУ им. М.В. Ломоносова) в интервью журналу «Деньги». 1. Благотворительность по типу Римской империи «хлеба и зрелищ» («разовые благотворительные проекты в ...преддверии выборов» и «завоз «попсы» ...на День металлурга»). 2. Систематическая имиджевая поддержка социально уязвимых групп (культура, искусство, спорт чаще всего футбол-хоккей. 3. Социальные проекты на стыке внутренней и внешней социальной политики, когда одновременно решаются внутренние и внешние социальные задачи (например, переселение Норникелем своих пенсионеров из Норильска для оптимизации расходов на социальную инфраструктуру города). 4. Социальные инвестиции в общество, в развитие человеческого капитала (вложения в образовательные проекты, в здравоохранение, профилактику наркомании). 5. Вход бизнеса во власть и улучшение администрирования территорий в своих интересах и в интересах устойчивого социального развития местных сообществ. Последние два направления, по мнению Н. Уборевич, наименее развиты. Представляется, что цель обеспечения устойчивого социального развития территорий как причина участия бизнеса во властных структурах территорий является несколько надуманной, поскольку не отвечает главной цели предпринимательства получению прибыли. Совершенно очевидно, что КСО в России находится пока в начальной стадии своего развития. Поэтому за редкими исключениями заметно недопонимание чисто практической ценности КСО. В этой связи существует опасность подменить положительно зарекомендовавшую себя на практике концепцию КСО конвейером по производству документации по квазиположительной социальной отчетности. 31 2 Уборевич, Н. Бизнес в общем-то хочет выращивать мозги / Н. Уборевич. «Деньги». -2005. -№31.С. 24-27. |
одной группе стейкхолдеров как правило, на работниках. Остальным заинтересованным сторонам уделяется значительно меньше внимания. Другая причина переоценки сегодняшнего этапа, вероятно, кроется в слишком короткой истории вопроса в стране и недостаточном понимании целостной концепции и практики КСО в том виде, в котором она применяется в других государствах. Наконец, не исключены и мотивы поскорее «отчитаться» перед одним из главных и бдительных стейкхолдеров государством [54]. Есть и еще одна особенность: в России КСО быстро превратилась в «социальную ответственность бизнеса», что уже немного размывает понятие. КСО накладывает обязательства в большей части на менеджмент, «социальная ответственность бизнеса» в большей части на собственников. Подмена смысла не только определена тем, что в России собственники в значительной части и есть менеджеры своего бизнеса, но и несет в себе изрядную идеологическую нагрузку: «бизнес есть занятие грязное, и всякий, кто пожелал служить не государству, а мамоне, по жизни обязан прочим гражданам» [22]. В отличие от американской и европейских моделей и видимо в силу наличия элементов командной системы, унаследованной с советских времен, роль государства как двигателя КСО в России трудно переоценить. Данную особенность можно даже рассматривать как едва ли неосновную отличительную черту российской КСО по сравнению с западными аналогами. В условиях отсутствия как опыта в КСО, так и устойчивых традиций в области филантропии по крайней мере, в период после 1917 года такую тенденцию можно считать положительной национальной чертой [69]. Совершенно очевидно, что КСО в России находится пока в начальной стадии своего развития. Поэтому за редкими исключениями заметно недопонимание чисто практической ценности КСО. В этой связи существует опасность подменить положительно зарекомендовавшую себя на практике |