|
убеждений более свящ енной, чем даж е честь национального ф лага13. Следует такж е упомянуть, что в рам ках ам ериканской традиции свобода печати означает, что лю ди м огут печатать и передавать в эфир неразумную , нецивилизованную, неприятную , неправдивую , опасную и подстрекательскую информацию . Ибо именно такова, как пиш ет Д.Уэбстср, оказывается порой цена свободы 14. В свое время А .Солж еиицын обоснованно назвал "лю той опасн осты о 1' государ ственно е вм е ш ател ьство в иiгформ а циоиные процессы. Поскольку ж е пресечение информации вед ет к энтропии и разруш ению 15, все препятствия для свободного обмена идеями и общ естве должны бы ть уничтожены. Х арактерно, что уж е К .А .Гельвеций ограничение свободы слова трактовал как оскорбление нации. Не услы ш анны й голос народа порож дает апатию , апатия ж е способна разруш ить демократию. Примечательно, что в Ш веции право доступа граж дан страны к государственной информации уж е 200 лет является одним и з основны х конституционных принципов. У ж е в 1766 г. специальны й закон предусмотрел здесь свободный доступ населения к документальны м м атериал ам из государстве ипых архи во в. И звестно такж е, что В .Верн адекий теоретическую активность гражданского общ ества считал свободной в англосаксонских и скандинавских странах и несвободной в С С С Р 16. К ак свидетельствует г ' . а М .Джилас, пн одно великое научное откры тие не бы ло сделано в стране , где объятый отчаянием дух творил под маской оптимизм а. Н аоборот, в С Ш А мнения независимых учены х побудили К онгресс принять реш ение о том , чтобы в правительственных подходах использовались, где это Феофанов 10. Граждане и власти. Известия, 1989,1 ноября 14 Уэбстер Д. Создание свободных и независимых средств массовой информации // Материалы о свободе. USA: Изл*во USIA, )998. • Р. 3 > 15Солженицын А. Нобелевская лекиия, • Новый мнр, 1989, № 7. С. 142 16Вернадский В. Философские мысли натуралиста. • М.: Наука, 1988. С. 104 17Джилас М. Лицо тоталитаризма. М.: Нопости, 1992. С. 288 53 |
В сущности, антагонизм государственного порядка и свободы гражданского общества всегда выгоднее признавать открыто. Поскольку интересы прогресса требуют ценить гражданскую свободу выше, чем государственный порядок, из этого следует, что свобода интеллектуальной активности должна быть защищена конституцией, а информационная активность гражданского общества выведена за пределы законодательного (кроме таких норм, как правила доставки почты) регулирования. Иначе говоря, если правительственные и вообще какие-либо официальные властные инстанции запрещают искажать правду, то этого уже достаточно, чтобы создать смертельную опасность интеллектуальной свободе человека. Ведь за этим реально кроется абсурдность признания, что некто заведомо знает правду или владеет ее критериями. [478] Поэтому не стоит удивляться, что американская конституционная система и основанная на ней доктрина считает свободу убеждений более священной, чем даже честь национального флага. [479] Следует также упомянуть, что в рамках американской традиции свобода печати означает, что люди могут печатать и передавать в эфир неразумную, нецивилизованную, неприятную, неправдивую, опасную и подстрекательскую информацию. Ибо именно такова, как пишет Д.Уэбстер, оказывается порой цена свободы. [480] В свое время А.Солженицын обоснованно назвал "лютой опасностью" государственное вмешательство в информационные процессы. Поскольку же пресечение информации ведет к энтропии и разрушению,[481] все препятствия для свободного обмена идеями в обществе должны быть уничтожены. Характерно, что уже К.-А.Гельвеций ограничение свободы слова трактовал как оскорбление нации. Не услышанный голос народа порождает апатию, апатия же способна разрушить демократию. Примечательно, что в Швеции право доступа граждан страны к государственной информации уже 200 лет является одним из основных конституционных принципов. Уже в 1766 г. специальный закон предусмотрел здесь свободный доступ населения к документальным материалам из государственных архивов. [482] Известно также, что В.Вернадский теоретическую активность гражданского общества считал свободной в англосаксонских и скандинавских странах и несвободной в СССР. [483] Как свидетельствует М.Джилас, ни одно великое научное открытие не было сделано в стране,[484] где объятый отчаянием дух творил под маской оптимизма. Наоборот, в США мнения независимых ученых побудили Конгресс принять решение о том, чтобы в правительственных подходах использовались, где это возможно, лишь научные установки. [485] Впрочем, как заметил однажды Д.Оруэлл, повсюду писатель в политике не солдат, а партизан. Как принято считать, в царской России литература долгое время играла роль парламента,[486] а в Центральной Европе именно писатели первыми попытались внедрить мораль в политику. [487] Поэтому они взяли на себя здесь даже больше политической ответственности, чем их коллеги на Западе. Исключения при этом лишь подтверждают правило. Как писал И.Лысяк-Рудницкий, уже политический режим Б.Хмельницкого потерпел фиаско из-за недостатка интеллектуалов, публицистов и мудрых законодателей. В свое время О.Уайльд писал о ценности людей, умеющих выходить за границы жизненной прозы. Обычно ведь именно индивиды, не обремененные властью, обеспечивают ренессанс идей. [488] Идеи же существуют лишь в условиях свободной конкуренции. Даже на случай войны К.Ясперс допускал ограничения только в отношении сведений, а не мнений. В свободной стране, писал А.Моруа, даже несправедливая критика властей оказывается полезной. Ничто не способно возмутить граждан США больше, чем попытка скрыть от них информацию на том основании, что она может оказаться вредной |