|
Поскольку эволю ция лю бой системы ведет к увеличению количества ее внутренних элементов и связей между ними75, услож нение структуры демократического процесса в посттоталнтариых странах является естественным. Однако, в отдаленной перспективе, такое усложнение угрожает структурным распадением общ ества на враждебные классы и личности76. Так или ипаче, цивилизация Западной Европы традиционно благоприятствовала развитию в обществе многочисленных сил и иерархий, соперничество между которыми развертывалось в очень разных направлениях. Многоэтажная структура политической реальности отразилась в представлении Ш .Фурье о "четырех движениях”, равно как и в представлении о "четырех причинах" социальной динамики у М .Хайдеггера: 1) causa materialis (предмет, субстанция, материя); 2)causa lormalis (форма или образ, приобретаемые исходным материа-лом); 3) causa fmalis (цель действия, активности применительно к субстанции); 4) causa officiens (творящее начало, индивид)77. У Э.М аркаряиа и структуре активности присутствуют субъекты, сферы и средства деятельности, у Ф.РудИча цели, средства и результаты78, у Б.Кураш вили субъект, объект и технология. Кроме того, активность гражданского общ ества векторио ориентируется то на традицию и ценности прошлого, то на будущ ее, открывающее новые пути для изменений и роста79. Д.Рисмен описал основные типы политического поведения лю дей в рамках подобных ориентаций. Политическая активность мож ет быть структурной и но психологическому рисунку, выступая то как целенаправленная и 75Заславская Т. О стратегии социального управления перестройкой // Иного >седано. М.: Прогресс, 1988. С. 15 76Соловьев В. Сочинения. В 2-х т. Т. 1. М.: Правда, 1989. С. 23-24 77Хайдеггер М. Вопрос о технике II Новая технократическая волна на Западе. М.; Прогресс, 1986. С. 47 78 Гудич Ф. Политика как объект системного исследования. Философская и социологическая мысль, 1990, Ms 1. С. 24 79Тойиби А. Постижение истории. М.: Прогресс, 1991. С. 94 60 |
кто наслаждается статусом безответственности.[25] Впрочем, еще у Аристотеля "прямо от рождения некоторые существа различаются [в том отношении, что одни из них как бы предназначены] к подчинению, другие к властвованию".[26] Х.Ортега-и-Гассет делил общество на людей действия и созерцания,[27] а Э.Фромм на тех, кому все небезразлично, и тех, кому "на все наплевать". У Т.Дезами государство подразделяется просто на активных и пассивных граждан. [28] В вечном существовании иерархии был убежден Г.Моска. Древность традиции политического манипулирования людьми признавал и Д.Рисмен.[29] Люди истощают свой разум, изыскивая шансы к продвижению вперед, писал К.Ясперс. А.Тойнби различал политически творческое меньшинство и нетворческое большинство.[30] В более широком смысле об этом же писал Э.Хикель.[31] У Платона разделение между правителями и управляемыми служит разделением труда, основанным на естественном неравенстве хозяев и рабов, мудрых и невежественных. У А.Зиновьева люди делятся на исключенных из активной социальной деятельности, и вовлеченных в нее,[32] а у Ч.Милоша на тех, кто говорит, но знает мало; и тех, кто молчит, зная многое.[33] А.Богданов писал о полюсах "мысли и слова" и "мускульной работы", а Д.Дьюи о том, что одни и те же обстоятельства делают одних людей хозяевами, а других рабами.[34] В известном смысле, на долю одной части человечества выпадает созидание мира, а на долю другой его сохранение. Иерархическое сознание, писали В.Эфроимсон и Е.Изюмова, является порождением советской авторитарной системы,[35] однако, на самом деле оно формировалось всей человеческой историей. Политическое устройство с "балдахином единовластия наверху"[36] существует давно, и что бы не говорили по этому поводу гуманисты, общество не может существовать без иерархии и неравенства. [37] У И.Степанова политические отношения делятся на субстанциональные (между классами, нациями и др.); субстанционально-институциональные (между народом, классами, нациями, личностью с одной стороны, и политической системой с другой); институциональные (внутри политической системы). [38] В структуре политической реальности Б.Курашвили усматривал проявление закона минимально необходимой централизации. В целом же, анализируемое этими и другими авторами качество структурности политической активности дает значительные объясняющие возможности в интерпретации работы механизмов конституционного регулирования. В любом обществе соединены не только экономика и политика, социальное и религиозное, но и самые элементарные, равно как и самые утонченные проявления духа. [39] Структурность проистекает из качества сложности, поэтому там, где невозможно или затруднительно объяснить структуру и связь элементов, мы признаем особую сложность мира, писал Ж.-М.Леге. За множественностью элементов политики стоит неисчерпаемость самой реальности. Именно это обстоятельство приводит нас к неприятию тоталитаризма и интеллектуальной диктатуры. На основе неопределенности легче строить здание демократии. Если истина неизвестна никому, все имеют право ее искать. Демократия дрейфует в неизвестном направлении, но в ней, пусть и с оговорками, реализуется эвристический потенциал каждого из участников, и это способно вдохновлять общество даже в глубоком кризисе. Поскольку эволюция любой системы ведет к увеличению количества ее внутренних элементов и связей между ними, [40] усложнение структуры демократического процесса в посттоталитарных странах является естественным. Однако, в отдаленной перспективе, такое усложнение угрожает структурным распадением общества на враждебные классы и личности. [41] Так или иначе, цивилизация Западной Европы традиционно благоприятствовала развитию в обществе многочисленных сил и иерархий, соперничество между которыми развертывалось в очень разных направлениях. Для Ю.Липы Европа всегда была разделена на блоки, обладающие моральной исключительностью и автономным "энергетическим ритмом".[42] Плюрализм политической жизни Запада уже в средневековье приводил к тому, что люди зачастую не могли понять, от кого в политическом смысле они зависят. Многоэтажная структура политической реальности отразилась в представлении Ш.Фурье о "четырех движениях", равно как и в представлении о "четырех причинах" социальной динамики у М.Хайдеггера: 1) causa materialis (предмет, субстанция, материя); 2)causa formalis (форма или образ, приобретаемые исходным материалом); 3) causa finalis (цель действия, активности применительно к субстанции); 4) causa officiens (творящее начало, индивид).[43] У Э.Маркаряна в структуре активности присутствуют субъекты, сферы и средства деятельности, у Ф.Рудича цели, средства и результаты,[44] у Б.Курашвили субъект, объект и технология. Кроме того, политическая активность векторно ориентируется то на традицию и ценности прошлого, то на будущее, открывающее новые пути для изменений и роста.[45] Д.Рисмен описал основные типы политического поведения людей в рамках подобных ориентации. Политическая активность может быть структурной и по психологическому рисунку, выступая то как целенаправленная и стихийная, то как созидательная и разрушительная.[46] Недаром А.Тойнби верил, что и внутри обретенного единства человечество будет оставаться многообразным. У Г.Маркузе органически умиротворяющей является лишь та политическая система, которая не утрачивает своего внутреннего многообразия.[47] Политическая активность структурна еще и потому, что люди бывают обычно враждебны в одном, и солидарны в другом отношении одновременно. И хотя им свойственно объединяться вокруг политических целей в группы, это не означает, что многообразие политических целей тем самым как-то ограничивается. Ведь политика это множественные отношения даже внутри отдельно взятого человека. [48] Поэтому не удивительно, что структура политического имеет сложный генезис. Адекватно или неадекватно отражаясь в конституциях, она не всегда помещается в пределах того или иного национального правового поля. Выходя за пределы регулятивных возможностей национальных правовых систем, современная политическая реальность отражается в публичном международном праве [49], проявляется на уровне национальных органических кодов политической активности непосредственно. По мнению О.Тоффлера, нормативный код как совокупность крупномасштабных органических принципов и правил пронизывает активность всякой цивилизации как ее повторяющийся дизайн.[50] Г.Моска в близком к этому смысле писал, что каждая эпоха и век имеют собственный "набор идей и верований", влияющих на механизмы политического сосуществования. [51] Каждая национальная общность и каждое государство, утверждал О.Гирке, структурируются под влиянием не только качественных особенностей их членов, но также и под воздействием особенностей их территории. [52] Формы правления естественно различаются в зависимости от размеров, жизненных форм и привычек разных народов, считал А.Фергюсон.[53] В близком к этому смысле Д.Истон говорил об интеллектуальной, информационной и культурной основе общества,[54] а М.Крюгер о его "нормативной структуре", развивающейся в скрытых политических формах и первоначально проявляющейся в "привычках души" (А.Мицкевич) отношениях, хотя и не заключенных в рамки юридических правил, но эти правила конституирующих.[55] Примечательно, что и для С.Вейль "структура человеческого сердца реальность среди |