|
власти является клю чевой категорией органического конституционализма, ведь если основанное на обы чае или харизме подчинение совместным конкретным целям, п конечном счете, означает рабство, то подчинение абстрактным правилам (сколь бы тяж елы м не казалось их бремя) наилучш им образом обеспечивает простор человеческой свободе и многообразию 112. У Т.Гоббса власть разделена на позитивную и негативную , причем первая подразделяется па монархическую , аристократическую и демократическую, а вторая и а тираническую , олигархическую и анархическую. Г.М оска, в спою очередг», различал два способа правления: феодальный, а котором функции исполнительной, судебной, законодательной и религиозной власти объединены; и бю рократический, в котором не все исполнительские функции сконцентрированы в одних руках113. Разумеется, наиболее важным в ю риспруденции является деление политической власти иа власть народа и государственную власть. Поскольку народ, как писал А.Ш лезингер, ъ силу структурных причин не может править непосредственно, ои делегирует свои полномочия представителям. В итоге общественные системы создаю т треугольник, образуемый политиками, государственным управлением к группами интересов114. При этом законы структурности располагаю т политические отношения в вертикально-горизонтальной системе координат. Вертикальные отношения возникаю т между носителями социальны х интересов и Их выразителями. Горизонтальные ж е образуются меж ду слоями в обществе, партиями, движениями и классами1*5. 112Хайек Ф. Пагубная самонадеянность, • М.: Новости, 1992. С. 112 ш MoscaG. The Ruling Class. USAt Greenwood Press, 5980. P. 83 1.4 Лиггорли C.O. Крушение социалистического мифа. Москва-Мшкж: Полифакт, 1991.-С. 36 1.5 Курашвили Б. Политическая борьба и ее закономерности // Политические отношения: прогнозирование и планирование. М.: Паука, 1983. С. 58-59 75 |
А.Чередниченко писал о структурном делении политической активности на организационную, теоретическую, воспитательную, исполнительскую и управленческую. [74] Он также различал социально-практическую и духовно-теоретическую политическую деятельность.[75] А.Ковлер и В.Смирнов писали об индивидуальном и коллективном, добровольном и принудительном, активном и пассивном, традиционном и альтернативном, революционном и охранительном политическом участии,[76] а И.Ильинский, в свою очередь, выделял организационные, процедурные, статутные институты и субинституты политического поведения. [77] Структурными аспектами политического интересовался также Ю.Тихомиров. Политический институт у него выступает структурно упорядоченным и воспроизводящим себя способом жизнедеятельности людей, средством их целенаправленного воздействия на общественные процессы. [78] Р.Макивер и Ч.Пейдж определяли институт как форму или способ поведения, характерный для всякой групповой человеческой активности, [79] что подтверждается также идеей П.Друкера о том, что если общество, община и семья существуют, то организации действуют. Структура политической активности проявляется и на уровне ее субъектов, среди которых Г.Атаманчук выделял объединенный в государство народ, органы и должностных лиц. [80] Политическая активность, как писал М.Цвик, может иметь также структурно-территориальное подразделение. [81 ] В целом эти классификации объединяет то, что в своей основе они имеют некогда состоявшееся в СССР конституционное структурирование политической активности на виды, подвиды, группы, институты и субинституты. Почти все такие классификации исходили из анализа текстов правовых источников и документов КПСС. В них не упоминалась деструктивная политическая активность, равно как и политическая активность оппозиции, диссидентов и правозащитников. В таких подходах редко выделялись индивидуальные политические усилия и многое другое, что легко объясняется особенностями существовавшего в СССР политического режима. Более живые подходы характерны для западных политических исследований. У М.Вебера структура политической власти представлена тремя типами: традиционным, рациональным и харизматическим. Первый основан на обычае и религиозных нормах, второй опирается на правила, установленные для достижения отдельных рациональных целей (здесь важен момент деперсонифицированности). Харизматический же тип власти реализуется у него в конфликте между традиционной и рациональной властью. [82] Повидимому, деперсонифицированный тип власти является ключевой категорией органического конституционализма, ведь если основанное на обычае или харизме подчинение совместным конкретным целям, в конечном счете, означает рабство, то подчинение абстрактным правилам (сколь бы тяжелым не казалось их бремя) наилучшим образом обеспечивает простор человеческой свободе и многообразию. [83] У Т.Гоббса власть разделена на позитивную и негативную, причем первая подразделяется на монархическую, аристократическую и демократическую, а вторая на тираническую, олигархическую и анархическую. Г.Моска, в свою очередь, различал два способа правления: феодальный, в котором функции исполнительной, судебной, законодательной и религиозной власти объединены; и бюрократический, в котором не все исполнительские функции сконцентрированы в одних руках. [84] Разумеется, наиболее важным в конституционализме является деление политической власти на власть народа и государственную власть. Поскольку народ, как писал А.Шлезингер, в силу структурных причин не может править непосредственно, он делегирует свои полномочия представителям. В итоге общественные системы создают треугольник, образуемый политиками, государственным управлением и группами интересов.[85] При этом законы структурности располагают политические отношения в вертикально-горизонтальной системе координат. Вертикальные отношения возникают между носителями социальных интересов и их выразителями. Горизонтальные же образуются между слоями в обществе, партиями, движениями и классами. [86] У Ю.Хабермаса избиратели способны осознавать свои интересы лишь после их обобщения в политическом дискурсе, ибо политические решения не поставляются суверенным народом, но предоставляются ему. В итоге формирование политической позиции не начинается с народа, но проходит через него.[87] По мнению Д.Брайса, общественное мнение вырабатывается немногими, но затем укрепляется активностью многих людей. [88] Иными словами, политические отношения по схеме "народ представители", равно как и по схеме "власть народ", сами по себе еще не означают, что селективная (отбирающая образцы решений) демократическая власть парламентского большинства подчинена более узкой творческой (создающей рынок образцов) власти. Структура их взаимоотношений гораздо более сложная. Но очевидно, что из такой структуры вытекает вывод о том, что векторы прогресса и демократии далеко не всегда совпадают. Признаки политической структурности обнаруживаются в определении П.Сорокиным государства как совокупности народа, территории и власти. Они же предполагаются в утверждении М.Мариновича о том, что нация и государство это разные храмы, равно как и в замечании В.Соловьева о том, что монастырь, дворец и село суть общественные устои России. Идея структурности доминирует в политических интерпретациях теории разделения властей у Ж.-Ж.Руссо, Ш.Монтескье и Д.Локка. Для П.-А.Гольбаха не существует более верного политического пути, чем разделение власти между сословиями, а у Г.Мабли власть разделена, чтобы обеспечить повиновение правителей законам. Как известно, разделение властей "англичанами античности" (А.Мигранян) в Древнем Риме обеспечило его длительное и эффективное политическое доминирование. Внедрения даже самого простого механизма сдержек и противовесов оказалось достаточным, чтобы покончить с греческим сосредоточением власти в едином полисе, социальном слое или классе.[89] У Т.Джефферсона политическое управление основано на принципах свободы, но из этого также следует, что верховная власть должна быть разделена между политическими институтами, каждый из которых мог бы выйти за пределы своей компетенции, лишь столкнувшись с противодействием со стороны других институтов.[90] Именно поэтому, писал Д.Мэдисон, ведомства должны иметь прямую заинтересованность в сопротивлении посягательствам на свою компетенцию. Честолюбие должности должно противостоять другому честолюбию и т.д.[91] Как известно, политическая практика сделала разделение властей доктриной, равной по своему значению закону стоимости. [92] К сожалению, в конституционализме посттоталитарных стран разделение властей обрело черты известного буквализма. Например, в ст. 10 Конституции России 1993 г. закреплено разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную. При этом подчеркивается, что каждая из властей самостоятельна. [93] Аналогичное правило содержится в ст. 8 Конституции Болгарии 1991 г.,[94] ст. 11 Конституции Узбекистана 1992 г.,[95] ст. 4 Конституции Хорватии 1990 г.,[96] ст. 6 Конституции Украины 1996 г. [97] Подобные нормы есть также в Конституциях Казахстана 1993 г. и Кыргызской Республики 1993 г. Критику в данном случае вызывает не столько сам принцип структурного деления власти, сколько его формальное выражение. Наиболее сомнительным в данном случае выглядит определение судебной власти как государственной, отнесение судов к разновидности государственных органов. |