В этот день Николай Иванович Аристер (тогда — ученый секретарь ВАК) и Елена Нечаева (начальник департамента аттестации научных и
научно-педагогических кадров Минобрнауки) совершили чудо. Ни прежде, ни потом ВАК не работала столь продуктивно. И мы сейчас не только про Мединского, дело которого также было рассмотрено, одобрено и утверждено в тот удивительный день.

Если верить официальному документу, то 30 декабря 2011 года практически под звон курантов президиум ВАК рассмотрел 399 аттестационных дел и присудил 399 лицам ученую степень доктора наук.

На моей памяти президиум ни разу не заседал дольше пяти часов. Даже если предположить, что каждое дело докладывали, рассматривали и голосовали в течение двух минут, получается, что ваковцы должны были сидеть на работе до глубокой ночи.

Состав дел, одобренных в тот день ВАК, весьма примечателен. Это председатель ЦИК Башкирии Валеев (315 страниц некорректных заимствований), большой космический начальник Макаров (263 страницы некорректных заимствований), депутат Сметанов, которого мы раздиссертачили, а также удивительная в своей наглости доцент Доброва, списавшая одним сплошным куском 266 страниц из одного источника. Еще с дюжину утвержденных в тот день докторов наук составили оппоненты, руководители и консультанты диссернетовских персонажей. В тот же день присудили доктора наук г-ну Александру Дугину, которого впоследствии выперли за бредовые публичные высказывания даже с соцфака МГУ. Ну да, мы все знаем, что соцфак — ​посередине между университетом и цирком, но быть изгнанным с соцфака за безумие — ​это как быть исключенным из банды террористов за жестокость.

Мы привыкли к рутине одобрения диссертационного бреда и ворованных текстов в ВАК, но масштабность произошедшего 30 декабря 2011 года все-таки поражает и наше бывалое воображение. Что же произошло?

Наши источники в ВАК, которые мы пока что не можем назвать, поведали нам подробности происшедшего. Примерно 26 декабря 2011 года директор департамента аттестации Нечаева известила руководство экспертных советов ВАК о том, что они должны в обязательном порядке дать положительные заключения на все имеющиеся у них дела, якобы в связи с подготовкой нового положения о присуждении ученых степеней.

Отметим, что на деле никакого принятия нового положения в 2012 году не последовало. Оно обновилось только с 01.01.2014. Но в 2012 году все же было некое важное изменение в тексте положения: срок давности был сокращен с десяти до трех лет.

Некоторые сознательные руководители экспертных советов пытались протестовать, но им было указано на их место. Происходившее дальше в ЭС по истории мы знаем со слов многих членов данного совета, с которыми мы неоднократно беседовали. Перед Новым годом никто их не созывал на внеочередное заседание. Диссертация Мединского в ЭС поступила за некоторое время до того, по ней несколько членов ЭС высказали свои критические суждения и заявили, что будут выступать против присуждения степени.

Однако заседания по Мединскому не произошло в силу приказания Нечаевой. Придя в ВАК в январе, на первом заседании члены ЭС услышали, что в ЭС оставалось множество диссертаций, которые начальство «забрало» на президиум без проведения формального заседания. Имеются, правда, указания отдельных источников на то, что 5–7 человек из ЭС собрались все же частным порядком за два дня до заседания президиума, то есть 28.12.2011, где и проштамповали пресловутое заключение по Мединскому. Возможно, это так и было, и тогда ситуация становится еще менее красивой: не просто ваковское начальство забрало дело в обход ЭС, но оно велело симулировать заседание в практически полном отсутствие членов ЭС.

«Новая газета» запросила подробную информацию по деятельности ЭС по истории в 2011 году, задав лично Н.И. Аристеру, а также Минобрнауки и Рособрнадзору (которому тогда подчинялись ЭС) более 50 вопросов о прохождении дела Мединского. Г-н Аристер не удостоил нас ответом, а Минобрнауки прислал глупую отписку. В какие сроки собирался ЭС, сколько человек присутствовало, кто голосовал, за что голосовали, кто был докладчиком по делу — ​мол, сказать не можем, потому что протоколы и явочные листы не подлежат хранению, а аттестационное дело содержит персональные данные. Зато подтвердили, что аттестационное дело было рассмотрено «в строгом соответствии с законом». Этим департамент аттестации вошел в противоречие со своим же ответом от 28.07.2017, где нам было по-иезуитски заявлено, что ответить на наш вопрос о том, были ли соблюдены нормы права при формировании аттестационного дела Мединского, невозможно, так как это потребует от Минобрнауки проведения отдельного расследования.

То, что нам не прислали официально, удалось до определенной степени выяснить у источников. В частности, выяснилось, что именно было в заключении ЭС 2011-го по Мединскому. Там была пустота. Была фраза, суть которой, по заверению источников, примерно в том, что диссертация написана кириллицей на бумаге. Все. Там не было ничего о профессиональном достоинстве работы, о ее новизне, научной значимости и актуальности. Не рассматривала экспертиза этих вопросов. Забавно: ЭС не полностью потерял лицо — ​он сыграл в смешную игру с департаментом: вы от нас требуете пустую бумажку вместо экспертизы — ​так вы пустую бумажку и получите.

Мы будем признательны, если ВАК, должным образом вымарав персональные данные, пришлет «Новой газете» заверенные документы из ЭС, которые могли бы опровергнуть эти слова.

Можно в изобилии процитировать казенные бумажки о правилах работы ЭС, но, думается, любому разумному человеку очевидно, что заменять коллегиальный орган собранным в буфете без должного оповещения собранием из одного, трех или шести человек — ​значит издеваться над духом закона. А открыто приказывать сделать это в нескольких сотнях случаев — ​это уже глумление над национальной системой научной аттестации в целом.

Мы продолжим требовать от Минобрнауки ответов на вопросы:

— Кто из членов экспертного совета по истории был приглашен на «заседание» ЭС, на котором утвердили в 2011 году заключение по Мединскому?

— Почему нам не показывают это заключение хотя бы с вымаранными персональными данными?

— Является ли собрание пяти, шести или семи членов ЭС правомерной формой работы ЭС?

Мединский уже уходит в историю. В событиях последних дней 2011 года важен не Мединский, а то, что мы поняли, как работала эта фабрика. Многие докторские диссертации никогда не проходили через ЭС, никем не читались и не анализировались в ВАК. Их носили не через ЭС, а вокруг. Теперь мы знаем, кто и как организовал этот «обнос». И за это — ​спасибо Мединскому.