М. К.: Я против самой стратегии, сформулированной в наших ответах. Ведь редактор журнала в дополнение к Scopus, Рособрнадзору, поиску денег должен теперь бояться «Диссеропедии», которая будет клеймить позором за то, что редактор не в состоянии контролировать.

Как вы себе представляете работу редактора научного журнала? До публикации у него нет инструментов, чтобы выяснить, печатался ли автор где-то еще; после публикации у него нет времени, чтобы проверять все статьи за сколько-то лет на повторы. А «Диссернет», оснащенный инструментами и страстью, вывесит на доску позора всех без разбора: и мусор, и честного, но затраханного редактора из условно разбомбленного Воронежа.

В итоге мы прежде всего ударим по тем ученым, которые в принципе дорожат своей репутацией, но просто не знают, что делать. Именно они поддерживают «Диссернет», и именно они теперь должны будут испуганно следить, не появился ли их журнал в списке.

А. Р.: «Диссернет» делает моментальный снимок положения с диссертациями и публикациями. К этому нужно так и относиться. Мы никогда не ставили своей целью научить диссоветы относиться ответственно к защищаемым диссертационным работам. Также у нас нет цели и возможности кооперироваться с редколлегиями журналов.

Рецензент имеет возможность поинтересоваться тем, что уже написано на тему рецензируемой им рукописи. Если у редколлегии нет возможностей проверять, то это — состояние дел в конкретной редколлегии.

Мы отвечаем редакциям журналов. Недавно мы в результате переговоров приняли аргументы и сняли с сайта несколько спорных кейсов. Мы общаемся с издательствами через Ассоциацию научных редакторов и издателей (АНРИ), начиная с наших выступлений на конференции НЭИКОН в 2016 году. Более представительного сообщества редакторов и издателей в стране больше нет.

Мы проводим вебинары на эту тему и объясняем, как работает журнальный проект «Диссернета». Если есть какая-то своя аудитория редакторов, которая не участвует в ежегодных конференциях НЭИКОН, никогда не слышала про Совет по этике при АНРИ, то это какие-то совсем дремучие редакторы: им надо почитать основные документы по публикационной этике. Но 90% изданий не хотят с нами разговаривать по понятным причинам.

М. Г.: «Мы никогда не ставили своей целью научить диссоветы относиться ответственно к защищаемым диссертационным работам» — это не совсем точно. Мы ровно это и провозглашаем своей целью.

Не думаю, что правильная тактика — подходить к журналам так же, как к диссоветам. В принципе — да, но, учитывая, что у журналов есть публичный ресурс (в отличие от тех же диссоветов), надо демонстрировать большую готовность к сотрудничеству. В отличие от диссоветов, где всё было понятно, в журнальной ситуации требуется более глубокая разъяснительная работа и общественное обсуждение. Потому, в частности, что критерии неприемлемой повторной публикации не совсем численные и в разных науках, насколько я понимаю, плывут.

Тут речь идет о том, чтобы дискутировать не с 90% действительно мусорных журналов (которые и высовываться не будут), а с более широким кругом общественности, реакция которой, как видно по некоторым коллегам, может внезапно оказаться негативной. Надеяться на то, что в конечном счете все сами всё поймут, было бы опрометчиво — скорее, закоснеют в предубеждениях.

С. П.: Мне кажется, что важным достижением «Диссернета» за все эти годы стало утверждение правомерности и обоснованности нашей фирменной «презумпции виновности». Мы всегда исходили из того, что нас не волнует, «специально» диссертант стащил чужой текст или «нечаянно». Мы всегда считаем, что ответственность за проверку чистоты и честности своего текста лежит на диссертанте.

То же и с организаторами диссерорезных производств, с профессорами-фальсификаторами, нечестными научруками и безграмотными оппонентами. Мы завели для них отдельный мегапроект — «Диссеропедию вузов». И там обзываем последними словами. И пытаемся — не без успеха — доказать публике, что их вина в организации системы фальсификации научных трудов не меньше, чем вина самих заказчиков.

Хотя они каждый раз, когда мы устраиваем скандал вокруг какого-нибудь жульнического диссовета, поднимают возмущенные вопли: «Да откуда же у нас возможность уследить за всем, кто где когда кому зачем о чем писал раньше? Да у нас же нет таких инструментов, чтоб отследить. Да мы же не можем наизусть помнить все научные тексты по своей специальности. Да вы, злодеи диссернетовские, просто хотите остановить отечественную науку, запугать научное сообщество, опозорить честных ученых, отвратить молодых соискателей от самой идеи защиты, посеять панику в рядах добросовестных коллег…»

И всё это звучит на первый взгляд очень убедительно. Но мы этим воплям не верим и объявляем их лицемерием.

Мы им отвечаем: ваш диссовет производит ворованный, жульнический товар, и виноваты в этом именно вы. Мы не знаем, что у вас там не так организовано, но видим, что в результате получается вот такой гнусный результат. Мы не будем вас учить жизни, но мы уверены, что так, как у вас там сейчас, оставлять нельзя. Делайте что угодно, справляйтесь как хотите, но организуйте систему, которая будет отслеживать фальшак и гарантировать его непроникновение. А пока вы этого не сделали — мы будем считать, что вы жульничаете намеренно, и будем вас позорить.

Вот ректоры некоторых крупных вузов — например, Владимир Мау из РАНХиГС, или Наталья Починок из РГСУ, или, скажем, профессор Басовская из РГГУ — нам разными словами, но в один голос говорят одно и то же: «Мы ничего не можем поделать. Мы не можем взорвать ландшафт. Мы не можем оскорбить людей подозрениями. Мы верим, что все хотели быть честными, но не у всех получилось. Есть вещи поважнее, чем рыться в старом пыльном дерьме. Это гробокопательство».

Но мы им не верим. И считаем, что они просто покрывают своих жуликов и уклоняются от исполнения своего начальственного долга. Я уверен, что во всех этих случаях мы поступаем правильно.

Так вот я думаю, что мы должны придерживаться того же подхода и в третьем нашем мегапроекте — журнальном.

Да, действительно, служба журнального издателя и служба журнального редактора и опасна, и трудна. И они все бедные-несчастные. Работают за гроши, завалены материалом, времени не хватает, инструментов нет, рецензентам платить нечем, кадров не напасешься. Как им проверить, не разослано ли в сто мест веером одно и то же, — непонятно. Очень их всех жалко. Но очень было бы странно, если бы «Диссернет», занимающий столь ясную и недвусмысленную позицию в вопросах о диссертантах-жуликах, о диссероделах-мошенниках и о диссоветах-покрывателях, вдруг надломился именно на журналах. С чего бы это?

Мы видим, что та система подготовки научных изданий, отбора и экспертизы публикаций, рецензирования, проверки на плагиат и на самоповторы, которая теперь действует, дает вот такой результат. Этот результат нас категорически не устраивает. Мы об этом сообщаем. Дальше не наше дело, как они будут из этого выбираться. Если ничего не могут поделать — пусть закрывают лавочку. Если не хотят закрывать — пусть живут с клеймом мусорного издания на лбу.

Журналы затем и нужны, чтобы раздавать исследователям своеобразные сертификаты подлинности и состоятельности их исследований. В этом и первоначальный смысл требования, чтобы прежде, чем человек станет претендовать на научную степень, он сделал несколько публикаций в «солидных журналах» и потом предъявил эти публикации в своей библиографии.

А иначе зачем они нужны-то? То есть журнал, в сущности, торгует сертификатами подлинности и научной состоятельности. И вдруг в ответ на упрек начинает говорить: мы не можем гарантировать, что наша подлинность подлинная, а наша состоятельность состоятельная, — потому что это очень трудно, а у нас нет ни времени, ни людей, ни инструментов.

Еще лучше требование: мы качество своей работы сами отследить не в состоянии, поэтому вы, «Диссернет», делайте это вместо нас, на общественных началах, и нам сообщайте заблаговременно. Из этого следует вывод: самим журналам никакие гарантии качества не нужны. А нужны они почему-то исключительно «Диссернету».

Вот куда эта логика нас естественным образом заводит. И мы, по моему убеждению, добровольно в этот логический тупик идти не должны.

А. А.: Я колебалась и размышляла над нелегкой судьбой редакторов журналов в России и что им надо помочь, с ними надо кооперироваться. Что журналы сеют разумное, доброе, вечное и к ним нужно особое отношение.

Сейчас я готова признать, что такой ход мысли — это ловушка. «Диссернет» — это не благотворительная организация. Кооперация с журналами приведет только к конфликту интересов.

У «Диссернета» и его журнального проекта есть своя цель — показать срез уровня развития журнального рынка в России по выбранным критериям. Точка.

Что касается поддержки сообщества редакторов. Возьмем, например, экономику. В России наберется около десяти добротных журналов по экономике. Остальные четыре сотни из списка ВАК вряд ли будут поддерживать журнальный проект. Будут ли поддерживать десять добротных? Я предполагаю, что они завалены работой и им не до этого.

Что касается поддержки научного сообщества. Это важная составляющая. Но мне кажется, что мы уже забыли 2013—2014 годы и с чего всё начиналось. Экономическое сообщество очень негативно откликалось на «Диссернет». Сейчас же общественное мнение значительно поменялось.

Если и вести дискуссию с научным сообществом, то надо переводить обсуждение в плоскость выбранных критериев и методологии критериев. Например, как отзывать статью и т. д.

При этом считаю важным давать столько разъяснений для благонамеренных граждан, сколько потребуется, чтобы они поняли, что мы не воспитатели детского сада и не палачи с «диссерорубкой», а просто микроскоп с высоким разрешением.

А. Р. : Пользуясь случаем, я хотел бы здесь привести аналогию между журнальным проектом «Диссернета» и известными библиографическими базами данных. Для примера возьму самую престижную в мире и самую репутационно безупречную — Web of Science.

WoS оперирует информацией о журналах, которые тем или иным способом попали в ее базу. «Диссернет» оперирует открытой информацией о журналах, попавших в перечень ВАК.

WoS не ставит своей целью чему-то научить редакции журналов. Единственный ее контакт с редакциями случается при проверке на входе и при сообщении редакции о том, что журналу больше не место среди лидеров мировой научной периодики. При этом надо учесть, что в WoS журнальным проектом занимаются 1300 хорошо оплачиваемых специалистов. Про «Диссернет» вы и сами всё знаете, сколько «тысяч» сотрудников заняты в нашем производстве. При этом надо учесть, что объем журналов, которым оперируем мы, всего в восемь раз меньше, чем в WoS.

Я недаром завел речь про WoS. Я попросил одного из их сотрудников сделать для меня некоторые расчеты, результат которых приведен на вставке. Это рейтинг всех стран, у которых в WoS проиндексировано хотя бы 100 научных публикаций. Список ранжирован по среднему числу ссылок на журнальные публикации для каждой страны. Видно, что наши топовые научные журналы в этом рейтинге уступают нигерийским и чуть-чуть впереди украинских (см. таблицу ниже).

Но суть этой картинки вовсе не в том, чтобы показать, что Россия стоит на одном из последних мест в мире в отношении качества и признания ее научной печатной продукции. Смысл этой таблички — в двух колонках слева.

Россия умудрилась на сегодняшний день правдами и неправдами протащить в WoS около 350 научных журналов, многие из которых имеют англоязычную версию. В совокупности это дает более 300 тыс. научных публикаций. Это на порядки превосходит аналогичный показатель у наших соседей по этому рейтингу. По числу изданий в WoS мы занимаем 14-е место в мире. Примерно столько же изданий в WoS у Китая и Индии, хотя их научный вклад в мировую научную копилку в восемь раз и в три раза больше нашего соответственно.

О чем это говорит? О масштабе научного мусора, которым мы забиваем мировое пространство. Еще это говорит о масштабе амбиций, с которыми мы лезем в мировое научное пространство.

Всё это я привел здесь для того, чтобы ни у кого не было иллюзий, с каким материалом нам приходится оперировать в «Диссернете».

М. К.: Высказанные доводы являются железным аргументом для обоснования журнального проекта. Но они не автоматически означают, что методы должны быть неизменными. Предлагаю еще подумать над следующими высказанными аргументами.

1. Мы выработали успешную стратегию на диссертациях, и нет смысла ее менять.
   Как нас учат социологи, этот аргумент фиксирует стабильность проекта, предшествующую стагнации. По-моему, перспективы «Диссернета» не в констатации существующего положения дел, а в создании протокола и инструментария для рутинной работы диссоветов и редакций.
2. Мы исходим из фирменного подхода, который, на мой взгляд, неверен в случае с журналами:
   a) диссертации — чистый случай воровства (автор и диссовет знают, определить до момента защиты возможно, наши аргументы железобетонно понятны — раскраска);
   b) веерные публикации — не чистый случай и не воровства (редакции до момента публикации не могут проверить факт веерной рассылки, автор не ворует в юридическом смысле, процент легитимного самоповтора в разных областях разный).
3. 95% публикаций мусорные, поэтому мы готовы настроить против себя и мусорных авторов/редакторов, и оставшиеся 5%, вместо того чтобы кооперироваться с адекватными коллегами.

Я по-прежнему считаю, что надо кооперироваться с научным сообществом, а не занимать позицию сверху. Адекватный редактор — не враг, а необученный друг.

А. Р.: Мы не говорим о воровстве в случае веерных рассылок. Мы говорим о нарушении публикационной этики. Эти нормы прописаны уже тысячу раз на всех сайтах российских издательств научных журналов. Я не говорю про западные — там ни у кого не вызывает сомнений, что это грубейшее нарушение.

По сути, почти 100% проблем российских журналов связано исключительно с разрушенным институтом научного рецензирования. Ответственных профессиональных рецензентов, так же как и ученых, в стране меньше, чем научных журналов. Их просто неоткуда взять.

Многие журналы, с редакциями которых приходилось общаться в последнее время, так прямо и заявляют, что рецензент пошел нынче слабый. Поэтому красной чертой в этом вопросе для журнала является восстановление процедуры рецензирования, не номинального, а реального. Однако здесь есть проблема — процедура рецензирования непрозрачна. Редактор может в любой момент заявить: «А теперь у нас с рецензированием всё окей».

Именно поэтому мы предлагаем журналу самостоятельно провести постпубликационное рецензирование. Господа редакторы, если вам дорога репутация вашего издания, посмотрите внимательно, что уже опубликовано у вас, и вы легко обнаружите и веерные рассылки, и весь букет нарушений, допущенных за последние годы. Отзовите все статьи с нарушениями, и авторы-хищники начнут вас обходить стороной, а нормальные ученые начнут с удовольствием публиковаться! Приличные журналы уже принялись за эту работу после наших публикаций.

Чтобы исправить создавшееся ужасное положение в российской научной периодике, необходимо серьезно поработать. Недостаточно провести черту — с сегодняшнего для мы все честные, а кто прошлое помянет — глаз вон. Мы не должны вестись на очередной срок давности.

Здесь я приведу цитату: «The retractions are a good window into the self-correcting nature of science» («Отзывы статей — это хороший способ увидеть самокорректирующую природу науки»). Это слова Ивана Оранского, сооснователя RetractionWatch.

Новый почин отзыва научных статей, к которому теперь присоединилась eLibrary

С. П.: Мне кажется, помимо всего прочего полезно задать самим себе (и знающим реальное положение дел людям) один вопрос: а вообще бывают в России честные научные журналы? Есть такие, кто не годится для наших разоблачительных «позорных списков», потому что там всё в порядке?

Если окажется, что все кругом как бы преступники и невиновных вообще не существует, значит, у нас что-то не то с критериями. Или по меньшей мере надо приподнять порог чувствительности при измерениях.

Но если честные и качественные журналы всё же есть, значит, мы вполне вправе указывать жуликам (ну хорошо, не всегда жуликам, а иногда и невольным нарушителям процедуры) на то, что их продукция не может считаться качественной и является, по существу, либо осознанной подделкой, либо просто невольным браком.

А. Р.: Необходимо уточнить терминологию.

Нечестные журналы — к этим журналам мы в первую очередь относим так называемых хищников. Понятие хищных изданий было введено в оборот библиотекарем и профессором Университета штата Колорадо Джеффри Биллом (Jeffrey Beall). Для хищных изданий характерно необычно большое количество коротких публикаций по широкому спектру научных специальностей, быстрый рост числа публикаций со временем, отсутствие влиятельных ученых в составе редколлегии, короткий гарантированный срок «рецензирования» рукописей и максимальная экономия на издательских издержках.

За последние несколько лет количество публикаций в этих изданиях увеличилось почти на порядок. По сути, это просто бизнес под прикрытием науки. По большей части из-за отсутствия рецензирования это приводит к профанации научной деятельности.

Хищных журналов мало — десятки (1%), но они, как раковая опухоль, пожирают публикационное пространство, и сегодня они перетянули на себя примерно 20–30% всех публикаций, которые по традиционному подходу мы всё еще называем научными.

К нечестным журналам относятся также издания, заточенные на обслуживание диссеродельных фабрик. Чаще всего в таких изданиях публикуют статьи на заказ и торгуют авторством. Мы эти журналы проще всего идентифицируем по густому скоплению диссероделов в редакциях и аффилиации с конкретными советами. Таких диссеродельных журналов тоже немного — всего несколько процентов.

Итого, нечестных журналов на рынке не более 10%.

Абсолютное большинство журналов нельзя назвать нечестными. Это просто слабые журналы. Журналы этой категории отличает от журналов-хищников отсутствие агрессивной политики по привлечению авторов с помощью спам-рассылок, высокая географическая локализация авторов и членов редколлегий. К этой категории принадлежат многие традиционные университетские вестники. Это журналы-ретрограды, с понятиями о публикационной этике середины прошлого столетия.

Некоторые из их редакторов просто невежественны и не желают ничему новому учиться. Общая беда этих журналов — практическое отсутствие серьезного научного рецензирования.

Из-за этого в таких журналах с удивительной легкостью заводятся авторы-хищники. Именно благодаря им «Диссернет» оказался способен обнаружить значительную часть журналов с ослабленной иммунной системой. Авторы-хищники занимаются веерной рассылкой текстов своих статей по подобным изданиям.

По моим оценкам, доля таких журналов на рынке — около 80%.

И есть, конечно, образцовые журналы. На их долю приходятся оставшиеся 5-10%.

С. П.: Ну вот этот ответ, мне кажется, очень ясно указывает нам на правильную постановку журнального дела в «Диссернете». Нужно построить деятельность «Диссеропедии» на раздельном отношении к трем этим типам журналов.

1. Безнадежные жулики (10% рынка): они в любом случае будут нас ненавидеть и с нами бороться, потому что мы им бизнес ломаем. От этих просто нужно стараться обороняться, но в то же время наносить им как можно более чувствительные репутационные удары.

2. Честные и высококачественные (10%): им мы ничем не угрожаем, и теоретически может оказаться, что им всё равно на нас наплевать и они о нас ничего знать не хотят. Но надо стараться, чтобы они знали о работе «Диссернета» и испытывали чувство глубокого удовлетворения от того, что «Диссернет» их в своих позорных списках не упоминает.
В идеале даже было бы хорошо, если б они (сами, без нашего участия) стали использовать свое отсутствие в списках «Диссернета» как сертификат качества: стали бы сами упоминать этот факт и гордиться им публично. Это повысит узнаваемость и престиж самой работы «Диссернета».

3. Слабая и бедная «масса» (80%): в отношении их «Диссернет» должен вести себя сурово и строго, но предоставлять им общую методическую помощь в возможном деле исправления и самосовершенствования. Было бы хорошо, если б мы выставили для всех желающих и всех нуждающихся какой-то развернутый, понятный, практически применимый инструментарий улучшения качества.

И дальше — если кто хочет сидеть в помойке и огрызаться на нас, ну пусть сидит. Но если кто хочет выйти из позорного списка — вот, обратите внимание на это: вот тут полезные ссылки на методические указания, вот коллекция текстов о позитивном опыте, вот информация о доступных инструментах контроля и проверки, вот материалы семинаров и конференций.

А. Р.: Нам не стоит изобретать велосипед. Все библиотеки помощи уже собраны. Этим занимается профессиональное сообщество редакторов и издателей научных журналов АНРИ в РФ и соответствующая организация на Западе Committee on Publication Ethics (COPE). Мы ведь не будем, да и не сможем в таком огромном объеме дублировать деятельность АНРИ. Мы только можем с Ассоциацией кооперироваться, что мы и делаем.

Проблема в том, что вышеупомянутые редакции не желают этим поинтересоваться и предпочитают работать по старинке. Но и в этом мы их не виним. Мы просто говорим простую вещь: научный журнал предполагает серьезное рецензирование. Большинство случаев общения с редакциями журналов заканчивалось в той или иной форме вздохом сожаления — ну откуда же мы возьмем таких рецензентов? В этом и состоит проблема российских научных журналов, как, впрочем, и проблема российской науки в целом.

С. П.: Ну так это очень хорошо, что не нужен новый велосипед.

Значит, вся наша работа по составлению «библиотеки добросовестного редактора, одобренной „Диссернетом“», должна состоять просто в том, чтобы аккуратно подобрать несколько полезных ссылок на материалы, инструкции, инструменты, рекомендуемые АНРИ и COPE.

Кроме того, нам нужно специально подчеркнуть, что «Диссернет» не выдвигает какие-то свои специальные, особо зверские, выдуманные из головы нормы и правила, а просто ориентируется на общепринятую практику добросовестных журналов, которую утвердили АНРИ и СОРЕ.

В сущности, это в точности то же самое, что мы делаем в «классических» диссернетовских экспертизах: мы не требуем ни от кого ничего экстраординарного, а просто настаиваем на том, что человек должен следовать ГОСТам при цитировании и уважать ваковские регламенты. Только и всего.

Нормальный диссидентский принцип, еще в 1960-е годы утвердившийся: «Уважайте вашу Конституцию».

Подготовлено Ларисой Мелиховой («Диссернет»)