Обвинения в коррупции, судебные процессы, громкие отставки — в таком лихорадочном режиме последние годы функционирует система здравоохранения Ростовской области. Увы, это касается и медицинского образования.

Предыдущий главный врач Ростовского областного перинатального центра Валерий Буштырев подвергся незаконному уголовному преследованию. При новом руководстве была в одночасье расформирована вузовская кафедра на базе центра. Ее возглавляла Ирина Буштырева (супруга Валерия Буштырева), оппонент на защите кандидатской диссертации нынешнего главного врача перинатального центра Максима Уманского. Обнаруженные «Диссернетом» масштабные заимствования в кандидатской диссертации Уманского дали повод Буштыревой для обращения в полицию.

Супруги Буштыревы полагают, что их преследование инициировано экс-министром здравоохранения Ростовской области. Мы попытались разобраться в подробностях этого сюжета.

Валерий Буштырев, докт. мед. наук, заслуженный врач России, в 2019 году был обвинен в незаконном производстве лекарственного препарата на основании того, что у ГБУ РО «Перинатальный Центр» не было лицензии на самостоятельное изготовление газообразного кислорода. И хотя через год прокуратура прекратила дело и принесла Валерию Буштыреву извинения за незаконное привлечение к уголовной ответственности, работа кислородной станции перинатального центра с тех пор так и не была возобновлена в полном объеме.

По мнению самого Валерия Буштырева атака на него была инициирована министром здравоохранения Ростовской области Татьяной Быковской, в том числе и в связи с его попыткой отсудить причитающиеся перинатальному центру средства за пролеченных в 2016 году сверх квоты пациентов. Противостояние с министром стоило Буштыреву должности, бюджету — впустую потраченных на оборудование 16 млн руб., перинатальному центру — кислородной станции и так и не выплаченных страховой компанией денег, а прочим городским лечебным учреждениям и их пациентам — шанса на бесперебойную поставку медицинского кислорода. По словам Валерия Буштырева, воздухоразделительная установка перинатального центра могла снабжать медицинским кислородом весь город.

Напомним, что в октябре 2020 года в городской больницы № 20 Ростова-на-Дону погибло несколько пациентов якобы из-за перебоев с подачей кислорода. Сразу после этого Татьяна Быковская ушла в отставку.

Двойной удар

Была и еще одна потеря в схватке Валерия Буштырева и Татьяны Быковской. На базе Ростовского областного перинатального центра с 2014 года располагалась кафедра акушерства, гинекологии и перинатологии с курсом репродуктивной медицины Ростовского государственного медицинского университета (РостГМУ). Между ГБУ РО «ПЦ» и ГБОУ ВПО РостГМУ Минздрава РФ был заключен договор об организации на безвозмездной основе практической подготовки лиц, получивших среднее или высшее медицинское образование. С момента основания и до ее расформирования в 2019 году кафедру возглавляла супруга главного врача перинатального центра — докт. мед. наук, профессор Ирина Буштырева. Она убеждена, что ликвидация кафедры связана с конфликтом между ее супругом и Татьяной Быковской.

Экс-министр отрицает свое влияние на кадровую политику медицинского университета:

— Мне нечего по этому поводу сказать — я не имею никакого отношения к кафедре, все вопросы к ректору, а я им не являюсь.

Однако посмотрим, как развивались события. 10 октября 2018 года на утренней планерке сотрудники перинатального центра были извещены о прекращении трудового договора Валерия Буштырева, а уже на следующий день исполняющий обязанности главного врача Максим Уманский уведомил ректора РостГМУ о необходимости освободить ранее занимаемые помещения в связи с «отсутствием правовых основания для размещения кафедры акушерства и гинекологии № 4 ФГБОУ ВО РостГМУ в государственном бюджетном учреждении Ростовской области «Перинатальный центр»». Еще через неделю кабинеты и личные вещи Ирины Буштыревой уже были опечатаны.

Неужели новоиспеченный руководитель по собственной инициативе в середине учебного семестра выставил на улицу курсантов и преподавателей кафедры, на которой он сам на тот момент числился доцентом? Тем не менее в связи с его отказом от дальнейшего предоставления учебных помещений с 1 ноября 2018 года приказом ректора медицинского университета работа кафедры акушерства и гинекологии № 4 была приостановлена, а в феврале 2019 года она полностью прекратила свое существование, несмотря на то, что по итогам 2017 года, согласно университетскому рейтингу, коллектив Ирины Буштыревой являлся абсолютным лидером среди четырех профильных кафедр. Не помогло и обращение к министру здравоохранения Российской Федерации Веронике Скворцовой с просьбой не допустить дезорганизации перинатальной службы в Ростовской области.

В итоге 35 ординаторов акушеров-гинекологов, 8 ординаторов-неонатологов и 9 преподавателей, 2 лаборанта и 6 аспирантов были расформированы по другим подразделения, а самой Ирине Буштыревой пришлось уволиться. Так закончилась история коллектива, при участии которого за неполных четыре года было подготовлено 142 врача акушера-гинеколога и 35 врачей-неонатологов, защищено 32 кандидатские и 5 докторских диссертаций, написано 6 монографий и оформлено 6 патентов, а Ростовский медицинский университет лишился постоянного присутствия кафедры на основной профильной учебной базе. Перинатальный центр, по мнению Валерия Буштырева, помогал консультировать самых сложных пациенток с акушерской патологией и патологией новорожденных со всей области.

Экс-руководитель перинатального центра видит большие преимущества в сотрудничестве практиков и научных работников:

— Наличие кафедры на территории таких крупных больниц, как перинатальный центр, — это благо как для самого медицинского учреждения, так и для тех молодых докторов, которые обучаются на этой базе. После такой интернатуры и ординатуры мы получали специалистов, которые умели уже практически всё. Зачастую выпускники медицинских вузов, я помню по себе, приобретают практические навыки только на рабочем месте, а здесь молодые доктора после обучения уже могли и оперировать, и роды принимать. А перинатальному центру кафедральные работники, в свою очередь, помогали в сложных клинических случаях, осуществляя не только теоретическую, но и практическую поддержку — ассистировали на сложных операциях, вели проблемные беременности, помогали выхаживать тяжелых детей. Кроме того, раньше у нас любой пациент из области мог бесплатно по ОМС попасть на консультацию высококлассных кафедральных специалистов. Поэтому недальновидное решение о ликвидации кафедры — это удар по неонатологии, акушерству и гинекологии всей Ростовской области. И, конечно, такое решение не принималось Уманским без санкций министра Быковской. Я не держу ни на кого зла, мне только очень обидно, что в результате личной мести страдает дело, ведь трагедия в том, что через несколько лет у нас не будет подготовленных специалистов. И страдать от этого будут обычные люди.

«Не трогайте меня, я ко всему этому не причастен»

Максим Уманский в 1999 году закончил ординатуру Ставропольской государственной медицинской академии по специальности «акушерство и гинекология». Затем переехал жить и работать в Ростов, где сделал стремительную карьеру в ростовском перинатальном центре — от руководителя консультативно-диагностического центра до заместителя главного врача по лечебной работе.

Научно-преподавательская карьера Максима Уманского шла под руководством Ирины Буштыревой — за четыре года из ассистента он стал доцентом на ее кафедре. По ее словам, у него были планы по написанию докторской работы. Буштырева была официальным оппонентом кандидатской диссертации, защищенной Уманским в 2006 году в диссертационном совете на базе Пятигорского государственного научно-исследовательского института курортологии.

В марте 2020 года на сайте сетевого сообщества «Диссернет» была опубликована экспертиза кандидатской диссертации Максима Уманского. Согласно «Диссернету», диссертация главного врача перинатального центра содержит многостраничные некорректные заимствования из диссертации Ларисы Логвиной, выполненной в том же институте и у того же научного руководителя двумя годами ранее. По мнению эксперта сообщества, в рассматриваемой диссертации также можно обнаружить признаки фальсификации научных данных. В 2009 году уже диссертация Максима Уманского выступила в качестве источника для диссертации Александра Виноградского, защищенной в диссертационном совете, созданном на базе Московского государственного медико-стоматологического университета им. А.И. Евдокимова.

В ноябре 2020 года И. Буштырева как официальный оппонент Уманского обратилась с заявлением в полицию: она считает, что, пользуясь отсутствием до 2010 года эффективных механизмов проверки на плагиат, диссертант мог ввести в заблуждение официальных оппонентов и членов диссертационного совета с целью присуждения ученой степени для последующего получения доплаты за ученую степень и обеспечения карьерного роста.

Научный руководитель Уманского — Анатолий Терешин, профессор отдела восстановительной гинекологии Пятигорского государственного научно-исследовательского института курортологии. Согласно «Диссеропедии российских вузов», у А.Т. Терешина имеются пять статей с авторством, вызывающим вопросы, а также он выступал научным руководителем на защите восьми кандидатских диссертаций с признаками некорректных заимствований, причем один из его диссертантов, Игорь Румянцев, был лишен ученой степени приказом Минобрнауки России от 3 февраля 2020 года № 98/нк.

Сам Анатолий Терешин сказал, что не в курсе претензий к работе Максима Уманского, и очень удивился, что этим вопросом занимается полиция, а не ВАК:

— Я хорошо помню ту диссертацию, я ее читал несколько раз, там не должно быть никаких заимствований, плагиата там тоже не может быть. Гинекология такая вещь, где одни и те же термины. Диссертант не сможет целыми кусками вставить плагиат, потому что руководитель тут же всё это уловит. Таблицы могут быть одинаковыми, но цифры будут разными*. А текст вы не переделаете никак, текст есть текст, тем более такой узкоспециальный, как трубное бесплодие. Тема работы была утверждена на ученом совете и никак не могла пересекаться с другими диссертациями. Диссертация делалась в крупнейшей клинике, больные все были прооперированы. Очень тонко и точно всё было сделано. Я не знаю, почему Буштырева так поступила сейчас, хотя она сама говорила, что это одна из работ, которые вносят лепту в лечение трубно-перитонеального бесплодия. Да, диссертации могут почти быть однотипными, но они все очень резко отличаются друг от друга. Что касается Виноградского, то у него другая тематика. И еще раз повторю, вы не переделаете медицинские термины. Давайте мы сделаем так, как будто вы до меня не дозвонились, чтобы моя фамилия нигде не фигурировала. Вы не нашли меня! Не трогайте меня, я ко всему этому не причастен!

«Если есть нарушение — его надо устранить»

Нам удалось поговорить и с самими Максимом Уманским.

— Скажите, пожалуйста, почему была расформирована кафедра акушерства, гинекологии и перинатологии на базе вашего центра?

— Мне кажется, вы обращаетесь не туда — решения о судьбе кафедры принимает только ректор. Когда я вступил в должность и ознакомился со всеми документами, то выяснилось, что не было правоустанавливающих документов на совместное использование наших помещений с университетом. Был лишь договор о том, что перинатальный центр является базой практики, т.е. сюда могли приходить на занятия студенты, ординаторы, интерны, но никакая отдельная площадь им при этом не предоставляется. В противном случае необходим какой-то договор — либо договор аренды, либо компенсации коммунальных услуг. Именно об отсутствии правовых оснований для размещения кафедры я и уведомил ректора. Это юридический вопрос — я не имел права распоряжаться имуществом Ростовской области без оформленных соответствующим образом документов. Разумеется, никакого отношения министр здравоохранения к этому не имела. Я увидел нарушения закона и обратился с предложением их устранить.

— Поражает скорость, с которой всё это было проделано. Вы хотите сказать, что этот вопрос имел приоритетную срочность для перинатального центра?

— А при чем здесь скорость? Если есть нарушение — его надо устранить, и не имеет значения, как быстро это было сделано.

— Вы выставили кафедру на улицу за четыре дня. Нельзя сказать, что вы дали ректору достаточное время на принятие решения.

— За эти четыре дня мы могли бы получить, но не получили хоть какой-то ответ от университета о том, что делать дальше: переподписывать договор, создавать согласительную комиссию или что-то другое. Мы максимально заинтересованы в том, чтобы на базе перинатального центра работали профильные кафедры — кафедра неонатологии, например, представлена в полном объеме, врачи-ординаторы с трех других кафедр регулярно приходят по своему расписанию. Но для того, чтобы здесь располагались учебные комнаты и сотрудники кафедры, должна быть инициатива университета.

— Насколько известно, вы были доцентом на тот момент. Как сложилась ваша научная и преподавательская карьера с тех пор?

— Я больше не работаю в этом качестве.

— Как вы прокомментируете то, что в вашей кандидатской диссертации обнаружены заимствования из работы Ларисы Логвиной?

— Я видел эту информацию, но не вникал в детали. Я не знаком с Ларисой Логвиной и ее работой. Да, у нас был общий научный руководитель, и с ним обсуждались все главы и все постулаты моей работы, мы совместно принимали все решения. Для меня большая новость, что всё так случилось. С обвинениями в плагиате я не согласен. Что касается заявления в полицию от Ирины Буштыревой, то это политический вопрос, тут нет науки. Люди не хотят расставаться с властью и поэтому выбирают такие способы борьбы. Да, Ирина Буштырева действительно принимала большое участие в моей судьбе, но это не дает ей право использовать меня и перинатальный центр как оружие в борьбе с министром Татьяной Юрьевной.

Позиция оппонента

Сама Ирина Буштырева не согласна с тем, что всё дело в ее борьбе за власть:

— Я не карьерист, у меня уже давно всё есть. И началось это не как моя война, просто мой супруг хотел вернуть деньги перинатального центра за выполненную работу — ведь его уволили накануне предстоящего заседания в арбитражном суде. И хотя сейчас у Валерия Александровича уже всё хорошо — он реабилитирован, перед ним извинилась прокуратура, ему будут компенсированы все расходы, — я до сих пор не могу успокоиться, потому что мой доцент, человек, которого я опекала и когда-то сама порекомендовала Валерию Александровичу принять на работу, так поступил. Как недавно выяснилось, Уманский обманул меня и со своей кандидатской диссертацией, на которой я была оппонентом, — тогда ведь не было проверки на плагиат. Его работа была слабая, и в процессе подготовки я делала много замечаний по ней, но даже несмотря на мою помощь на защите всё равно было пять «черных шаров» — единственный подобный случай в моей практике. Я понимаю, что несу ответственность за то, что такая работа прошла защиту, именно поэтому и подала заявление в полицию, так как это единственный способ лишить его ученой степени^**. И вот такой человек уничтожил кафедру, которая выпускала не только акушеров-гинекологов, но и самых дефицитных специалистов — неонатологов-реаниматологов. У нас был запланирован «огненный выпуск» — мы были готовы за два года обучить 60 специалистов неонатологов-реаниматологов и взрослых реаниматологов, т. е. врачей, которые могли бы оказывать помощь сразу и матери, и ребенку. При этом и сам перинатальный центр нуждался в наших ассистентах, потому что они помогали на операциях, вели самых трудных пациентов. Но, несмотря на это, аспиранты и ординаторы оказались на улице в один день, хотя в свое время мы сами отремонтировали кафедральные помещения, оборудовали их симуляционным центром, плазменными панелями, кювезами. Четыре месяца ректор пытался найти нам другую базу, но министр Быковская не дала ему этого сделать, везде было отказано. Но я глубоко убеждена, что наша кафедра очень нужна и будет когда-нибудь обязательно восстановлена.

Комментарий университета

Максим Уманский и Татьяна Быковская возложили ответственность за ликвидацию кафедры на ректора Ростовского государственного медицинского университета Сергея Шлыка. И хотя не все склонны считать его самостоятельной фигурой, именно в его обязанности входит обеспечение образовательной и финансовой деятельности вверенного ему вуза.

Пресс-служба университета подтвердила получение в октябре 2018 года письма от Уманского: «РостГМУ были приняты все возможные меры для обеспечения кафедры учебными помещениями, но в связи с дефицитом площадей в учреждениях здравоохранения города Ростова-на-Дону и Ростовской области предоставление базы для размещения кафедры не представилось возможным. РостГМУ были направлены письма министру здравоохранения Ростовской области, директору ФГБУЗ “ЮОМЦ ФМБА” с просьбой о предоставлении базы для организации учебного процесса на кафедре акушерства и гинекологии № 4. В связи с получением ответов о невозможности размещения кафедры в федеральном и областных учреждениях были также направлены письма в Управление здравоохранения Ростова-на-Дону и руководителям ЦГБ и ЦРБ муниципальных образований, находящихся в транспортной доступности и имеющих профильные лечебные подразделения (г. Аксай, г. Азов, г. Батайск). От всех учреждений пришли отрицательные ответы». Вместе с тем сообщается, что «переговоры о возобновлении сотрудничества с Перинатальным центром Ростовской области вузом не ведутся».

Как представляется, ректор РостГМУ предпочитает не занимать чью-либо сторону в этом противостоянии.

Такое впечатление, что единственные, кто «выигрывает» в этой ситуации, — это ростовские суды и правоохранительные органы, которых противоборствующие стороны не оставляют без работы. В проигрыше же жители Ростовской области, по чьим жизням и здоровью проходит линия фронта.

* У Максима Уманского, как пишет эксперт «Диссернета», «работа выглядит как выполненная по шаблону, общему с диссертацией донора (под «донором» имеется в виду автор диссертации-источника. – Ред.). <…> Практически полностью совпадают 11-23 и 33-36 страницы литературного обзора, реципиент (под «реципиентом» имеется в виду автор анализируемой диссертации. – Ред.) слово в слово воспроизводит сравнительно-аналитическое описание донора. В обеих диссертациях таблицы одного построения, с одинаковыми названиями строк и лишь замененными «оригинальными» данными. Заимствования… происходят большими абзацами, копируются и грамматические ошибки… Донор и реципиент свои исследования проводили в разные годы, следовательно, когорты пациенток у них неодинаковые и статистические показатели точно совпадать не могут», однако, например, на стр. 51, 71 рассматриваемой диссертации (стр. 43, 65 диссертации Логвиной Л.Л. соответственно) наблюдается тождество числовых данных, что позволило эксперту сообщества высказать предположение о наличии признаков фальсификации научных данных». — М. Л.

** Лицо может быть лишено ученой степени только приказом Минобрнауки России (п. 65 Положения о присуждении ученых степеней, утвержденного постановлением Правительства РФ от 24.09.2013 № 842). Заявление о лишении ученой степени может быть подано в течение 10 лет со дня защиты диссертации (п. 66), если на момент вступления в силу Положения (01.01.2014) не истек трехлетний срок, установленный ранее действовавшим Положением о порядке присуждения ученых степеней (утв. постановлением Правительства РФ от 30.01.2002 № 74 в ред. от 20.06.2011) (абз. 4 п. 2 постановления № 842). То есть Положением о присуждении ученых степеней, вступившим в силу в 2014 году, была объявлена так называемая амнистия тем, кто защитил диссертации до 1 января 2011 года: их нельзя лишить степеней. Уманский защитил диссертацию 28 апреля 2006 года, поэтому лишить его ученой степени невозможно. — М. Л.

Материал подготовлен в рамках проекта «Диссернета» о фальсификациях в медицинских науках.